Танцующая со Смертью 2. Лабиринт надежды

Я резко замолчала и замерла на месте под напором знакомых эмоций, которые уже ощущала на выходе из пещеры. Боль, обреченность, ярость и лютая злоба. Все настолько сильное, что легко пробилось в сознание через блок Правящего. Все настолько родное, что сердце невольно сжалось в груди. Я знала. Еще до того мгновения, как Ричард зажег факел, я знала что должно было предстать передо мной в этом проклятом месте. Но все же не была готова к увиденному.

— Эль?!

Я буквально приросла к месту, не в силах пошевелить даже пальцем от сковавшего меня ужаса и невероятности происходившего вокруг. Хотелось выть и кричать от ярости и боли, однако губы отказывались слушаться, а голос, похоже, начисто пропал. В голове крутилась лишь одна мысль: история не может повториться, не может…

— Крил… — едва слышно вырвалось у меня.

Я не могла поверить в то, что это был действительно он. Практически обнаженный, окровавленный, с огромными ранами по всему телу и заплывшим от побоев лицом — передо мной в слишком тесной для человека клетке лежал незнакомец. Он просто не мог быть моим братом. Только не он! Вот только глаза, обращенные ко мне, я ни узнать не могла.

— Эль…

Всего лишь стон, одно слово, имя, сорвавшееся с разбитых в кровь губ… И я уже стояла на коленях, в мгновенье ока оказавшись рядом с клеткой, и, протянув руки меж железных прутьев, дрожавшими от ужаса пальцами дотрагивалась до слипшихся от крови волос.

— Крил… О, боги, Крил… Что они с тобой сделали…

— Не бойся сестренка, все не так плохо, как кажется, — этот несчастный все еще пытался шутить.

— За что? За что?! — резко развернувшись, я с лютой ненавистью посмотрела на невозмутимого Ричарда, с легким любопытством наблюдавшего за моей реакцией.

— Так тебе не понравился мой подарок на будущую свадьбу, радость моя? Очень жаль, я действительно старался, — горестно вздохнув, он с наигранным сожалением покачал головой и медленно двинулся ко мне.

— Старался? — я вновь посмотрела на изуродованное тело брата. — Действительно, старался. Ты за это ответишь, — мой голос дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Клянусь Жизнь, я заставлю тебя заплатить за то зло, которое ты совершил!

Правящий резко остановился, буквально пригвоздив меня пронзительным взглядом к месту. Наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием израненного оборотня. Видимо в голове полукровки не укладывалось, как Чувствующая могла дать подобную клятву, невыполнение которой грозит ей неминуемой смертью. Надо же, меня начали воспринимать всерьез!

— Дурочка… — едва выдохнул позади меня напряженный Крилман.

— Полностью согласен, — сквозь зубы процедил Ричард, не спуская с меня горящих яростью глаз. — Лишь полная дура могла с такой легкостью распорядиться тем, что ей не принадлежит.

— Это моя жизнь, и лишь мне решать, стоит ли ей рисковать.

— Ошибаешься, девочка, — он в мгновенье ока оказался рядом и резко притянул меня к себе. — Ты, твое тело, жизнь и воля — все это отныне принадлежит мне. Ты хоть понимаешь, что означает твоя клятва?!

— Конечно, — я криво усмехнулась, глядя ему прямо в глаза. — Либо ты умрешь, либо погибну я сама.

— Идиотка!

Последовавшего за этим поцелуя я никак не ожидала. Страсть, нежность и любовь? О нет, мужчина, державший меня в своих объятиях и не позволивший двинуться с места, не испытывал ко мне ничего кроме чувства собственичества и злости. Этот поцелуй был призван указать на мое место, наказать, причинить боль и унизить.

— Гадина! — дернувшись, Ричард машинально отступил на несколько шагов и недоверчиво дотронулся до прокушенной губы, на которой уже выступили капельки крови. — Ты меня укусила! — взгляд мужчины с каждой секундой становился все злее.

— Только попробуй повторить то, что ты только что сделал, и лишь укусом я не ограничусь!

— Правда? — от его усмешки меня бросило в жар. Медленно, словно опасный хищник, он вновь подошел ко мне и неожиданно, со всего размаха, ударил по лицу, заставив свалиться на пол и больно удариться спиной о прутья клетки. Позади меня взвыл брат. — Запомни, Рианоэль, ты моя собственность, вещь, с которой я могу сотворить все, что мне заблагорассудиться. Не смей мне угрожать, девочка.

— Не смей к ней прикасаться!!! — яростное рычание Крилмана заглушило все вокруг, но внезапно что-то изменилось, и оборотень ревел уже не от ярости, а от нестерпимой боли.

Все произошло за долю секунды, и я даже не успела понять, каким образом клетка вспыхнула ярким голубым пламенем, заставив брата в агонии забиться на каменном полу.

— Нет! — я бросилась было к нему, но была отброшена назад силовым щитом, словно куполом, окружавшим своеобразное орудие пыток. — Нет!!! Крил! — вскочив на ноги, я вновь устремилась к клетке, но была вовремя остановлена перехватившим меня за талию Ричардом. — Отпусти меня! Крил!

— Если ты не успокоишься, ему станет только хуже, — Ричарду явно доставляло удовольствие мое отчаяние.