Танцующая среди ветров. Счастье (СИ)

— Просто мы вернемся к этому позже. Если захочешь, — перебил он. — Давай перейдем к более насущному. Мне нужно проверить свои догадки, а потом я хочу закончить рассказ о твоем отце.

— Есть что-то еще? — удивилась я.

— О, это очень долгая история, — невесело усмехнулся дракоша. — Потому я и не касался ее раньше, но раз уж сегодня день бесконечных откровений… — он громко фыркнул и выжидающе на меня посмотрел.

— Уже, наверное, ночь.

— Ли-и-иса, я начинаю подозревать, что ты уклоняешься от ответа, — рыжий деспот многозначительно изогнул бровь.

Может, и уклоняюсь. В самом деле, сколько часов в сегодняшних нескончаемых сутках? Судя по насыщенности на впечатления, нынче час идет за неделю. Перевернулась на живот и оперлась на руки. Копаться в памяти не хотелось, анализировать случившееся — тоже, но, видимо, выбора у меня нет.

— Казалось, будто я падаю в пропасть или меня затягивает воронка. Ассоциация с водой все же будет точнее, потому что падение быстрое, а здесь все происходило медленно, и даже собственное тело ощущалось как ватное. Или пространство, окутывающее его, превратилось в желе…

Шанти кивнул своим мыслям и подался вперед, сверкая глазами от охватившего возбуждения и азарта. Эхо именно из таких эмоций я сейчас ощущала, заражаясь его энтузиазмом, словно нащупала какую-то очень важную нить, ведущую к разгадке. Потянулась к стоящему на тумбе у кровати стакану с водой, жадно осушила его и продолжила:

— Пришло много воспоминаний, как совсем свежих из последних событий, так и из прошлого. Некоторые из них настолько выцвели, что стали откровениями, как в детство глубоко занырнула. Но они подавались очень хаотично и разрозненно, а потом у меня разболелась голова и… — я судорожно вздохнула.

— И?

— Стало очень плохо.

— Как плохо? Не физически? — безжалостно допытывался дракоша.

— К чему ты ведешь? Что тебе известно?

— Просто рассказывай, как было, потом объясню.

— Я не знаю, словно душу вывернули: и боль, но да, не физическая, и отчаяние, и печаль, и пустота от необъяснимой потери. Кроме покоя и забвения ничего не хотелось, они манили, обещая облегчение. Потом я почувствовала вмешательство Шаэны и вернулась к вам.

— Все так, — прошептал любимый, — все так. А не было ничего, хм, непонятного? Ну, того, чего вообще никак не должно быть в воспоминаниях?

Я вздрогнула: как точно он бьет в цель, а мне хотелось обойти вниманием ту деталь. Высшие, как трудно говорить. Шумно сглотнула и выдохнула:

— Было. Взгляд глубоких, словно небо, голубых глаз и их печаль.

Шанти взлохматил пятерней шевелюру и подскочил на ноги. Подхватил с кровати меня и покружил.

— Чему ты радуешься? — спросила я, не сдержав улыбки, несмотря на чувство раздрая внутри себя.

Меня осторожно опустили на место, в глазах любимого танцевали крошечные торжествующие искорки. Сам он сел прямо на полу возле кровати.

— Сейчас я тебе скажу, как действует яд скайларов на драконов.

Приготовилась внимать, хоть и не видела связи с заданным мною вопросом.

— У нас есть три ипостаси, одна из которых само воплощение духа или души, в общем, средоточие сути, являющейся основным носителем информации о личности. Токсины этих тварей направлены на разрушение плоти, но дракон может перевоплотиться в сильфида и существенно замедлить действие отравы на свой организм.

— Замечательно, — искренне восхитилась я. — Значит, для вас они не страшны?

— Подожди с выводами, это лишь одна из сторон медали, — покачал головой Шанти. — Другая заключается в том, что тело все равно уничтожается и без квалифицированного вмешательства со стороны лекарей можно остаться бесплотным духом, потерявшим себя. Ты вроде бы и не умер, но и не в мире живых, ибо душа без тела — это потерянный сгусток энергии. Фантом видоизменяется и зависает в пограничном состоянии.

— Сложно… представить, — прошептала, осознавая, что хмурюсь.

— Понимаешь, в чем суть, у человека, за неимением способности обернуться, душа разорвет связи с телом гораздо быстрее. И да, у нас подобные процессы сопровождаются тем самым характерным потоком разрозненных воспоминаний, о которых ты упомянула.

— Хорошо, но что здесь такого особенного, что ты так вдохновился?

Шанти обнял мои колени и прижался лбом к животу.

— Родная, ты не совсем человек.

Что? Я даже дар речи потеряла и некоторое время лишь машинально поглаживала любимого дракошу по голове. Затем собрала разбегающиеся мысли в кучку и заметила:

— Звучит довольно бредово. Все, кого я знала, и ты в их числе, неоднократно подчеркивали мое человеческое происхождение, — вспомнила, как он надменно морщил нос при нашем знакомстве. — Твой отец, кстати, сегодня подтвердил это несколько раз, настоятельно советуя от меня избавиться, — сдержать горечь в голосе не получилось.

Шанти поднялся и, подцепив мой подбородок, заставил запрокинуть голову, чтобы утонуть в его обволакивающем, словно в теплый кокон, сознании. Все обиды и сожаления мгновенно испарились, оставляя внутри только спокойствие и умиротворение — со мной мой якорь, это главное.