Танцующая в неволе (СИ)

– Э, ты там не вздумай Шерхану рассказать. Он же ведь всё равно ничего не исправит, а мне потом точно не поздоровится. И знаешь, Даш, я решила, что справлюсь. Бить меня здесь вроде никто не собирается, а слова… Да я от Артурчика такого наслушалась, что надолго закалилась. Я вот только в деревню очень не хочу ехать.

– Не очкуй, Динка, ну, посидишь там полгодика, быкам хвосты покрутишь, а потом вернёшься и снова станешь важной и прекрасной мадемуазелькой. А от этих своих охранников нечего шарахаться, они же твои холопы, а ты госпожа. Вот и командуй ими, можешь даже подзатыльников отвесить!

– С ума сошла? Даш, они наёмники, а не холопы, к тому же, взрослые мужчины.

– А какая разница, это же вы их наняли, значит, холопы. Так что строй их там всех и пожёстче.

С Дашкой так всегда – мудрого совета вряд ли дождёшься, но позитив гарантирован.

Да и на самом деле, всё совсем неплохо. И впереди ещё целых три дня в Париже.

Малыш, ты слышишь, мы с тобой в Париже. И ты родишься настоящим французом. Ну, разве это не здорово?!

ГЛАВА 10. Диана 2018

 2018 год 

 Диана

Как же замечательно здесь – позитивное, демократичное заведение с настоящим парижским шиком. Удивительно – во Франции я ищу русский дух, а в России мечтаю о французском шарме.

С Андреем мы встретились в маленькой кофейне «Париж», и я обрисовала ему свою безумную затею по поводу реконструкции моего кабинета.

– Диана, Вы уверены? Вы потом точно не передумаете? – Андрей смотрел на меня с недоверием.

– Абсолютно уверена. Хочу внести в скучную офисную жизнь немного безумия, – невозмутимо ответила я, а он кивнул, вероятно, соглашаясь с такой трактовкой. – Андрей, а что тебя смущает? Ведь это не приёмная Соколова, а мой личный кабинет.

– Это да, – согласился Андрей, – и цветовое решение мне нравится, но вот как это будет выглядеть в целом… И главное, что на это скажет сам Соколов?

– Да плевать мне, что он скажет. Он предоставил мне карт-бланш, а, значит, тебе не придётся перед ним отчитываться, – заверила я бригадира.

Он явно не был в восторге от моей авантюры, но спорить не решился и пообещал, что бригада постарается справиться за пару недель.

По пути в тренажёрный зал позвонил Феликс. Ранее я уже пыталась ему дозвониться, но абонент был недоступен, и я отправила ему сообщение о том, что со мной всё в порядке, я не в тюрьме, и перезвоню ему позднее. Но мой друг никогда не любил ждать.

– Эй,  принцесса, я, между прочим, волновался, но рад, что ты уже на свободе, – я слышу улыбку в голосе Феликса, и мне хочется прикрыть глаза и просто слушать этот голос. Но сомневаюсь, что подобный финт оценят остальные участники дорожного движения.

– Вообще-то это ты был недоступен. Наверняка окучивал очередную смазливую жертву, и тебе было не до меня, – проворчала я, перестраиваясь в плотном потоке в правый ряд.

Штатный навигатор настойчиво призывал меня свернуть направо и броситься с виадука. Но я не настолько торопилась в тренажёрный зал, чтобы срезать путь таким образом.

– За кого ты меня принимаешь, девчонка? Да я блюду свою честь, как шаолиньский монах. Это ты безнаказанно предаёшься разврату и нарушаешь законы своей бесконечно загадочной страны. Твоя хвалёная Россия за одну неделю заставила тебя обнажить все свои пороки. Я же, как законопослушный самаритянин, влачу в полном одиночестве своё жалкое существование. Работаю, не покладая рук и ног, и продолжаю читать молитву перед каждой скудной трапезой, – пожаловался мой друг.

– Не ври, богохульник, ты жрёшь, как не в себя, а потом замаливаешь своё чревоугодие. А то я тебя не знаю, – рассмеялась я.

– Но я над этим работаю, – смиренно ответил Феликс. – И когда ты готова исповедаться мне в своих грехах, содеянных за прошедшие два дня, дитя моё?

– Как насчёт сейчас, ваше наглейшество? – И я поведала о событиях двух последних дней. Фил, как обычно, не перебивал, а иногда вздыхал и цокал языком.

– Малышка, ты зажигаешь там без меня в окружении  похотливых членоносцев, а меня сжирает лютая ревность и зависть. Ди, кроме шуток, мне кажется, что жизнь протекает мимо меня. Мне совсем без тебя плохо.

Мой друг отчаянно тосковал и разрывал моё сердце. Мы почти никогда не расставались надолго и, хотя прошло немного времени, Фил вдруг стал осознавать, что теперь всё не так, как раньше, и что я вернулась на родину.

– Фели, я обещаю, что скоро доберусь до тебя, и мы славненько зажжём. А ты обещай мне не хандрить и начинай уже творить прекрасное, а то пресса тебя стала забывать. Без моего присмотра ты превратился в занудного ворчуна. Давай уже, исправляйся, но не слишком громко шали, – напутствовала я парня.

– Детка, займись уже мною скорее, и давай вместе напомним миру о себе. Без тебя я потерял стимул, даже чёртов кофе утратил свой привычный вкус. Ты мой единственный источник вдохновения, и ты обломала мне крылья, когда покинула меня. – Фил старался нести этот пафос дурашливым тоном, но не мог скрыть от меня свою боль, слишком хорошо я его знала.