Танцующие в темноте

Марта, надменная и чванливая, без сомнения, наслаждается своей ролью Главы. Немного смущенный Джок сказал, что она взяла на себя организацию похорон, заказала гроб, цветы, договаривалась со священником. На кладбище, на ветру, под мчащимися облаками, Фло видела блеск в глазах сестры за толстыми стеклами очков, тот самый блеск, который она хорошо помнила, — будто идет какая-то военная операция и Марте нравится командовать. Когда гроб опустили в могилу и Джок поднес руку к глазам, Марта резко ткнула его в бок — не подобает мужчине плакать, даже на похоронах жены. Этот жест положил конец смутным мыслям Фло о том, чтобы обменяться с сестрой несколькими вежливыми фразами.

Камероны тоже пришли на похороны: Норман, симпатичный, но насупленный, и Кейт — о, как сильно изменилась Кейт! Ее красивые волосы теперь были коротко подстрижены, а некогда стройная фигура стала толстой и бесформенной. Озабоченное лицо казалось побитым; на нем не было синяков, шишек или шрамов, но Фло частенько видела такие же лица у своих «леди», влачивших жизнь словно крест. Но глаза Кейт по-прежнему сияли, будто она сохранила надежду, что все еще повернется к лучшему — а может, все дело в детях, которые заставляют любую женщину гордиться собой. Миллисент, которую Фло единственный раз видела в роддоме, через несколько дней после рождения, теперь превратилась в грациозную, стройную молодую женщину. В ее красивом волевом лице, в отличие от матери, не было и признака уязвимости. Она была с мужем, как и Труди, чья свадьба состоялась всего несколько недель назад. Труди была симпатичной, но ей не хватало грации и решимости сестры. Однако дух у Фло захватило при виде их сына, Деклана. Тонкий, хрупкий паренек лет десяти выглядел словно ее собственный мальчик. Белокожим, тонкокостным и светловолосым Клэнси достались сильные гены, которые настойчиво пробивали себе дорогу сквозь поколения. Кейт ничего не взяла от Альберта Колквитта, и невозможно было поверить, что Норман Камерон является отцом этих трех хрупких, воздушных детей. Фло знала, что у них есть еще один ребенок, Алисон, которая болела и жила в приюте в Скеме.

— А поминки? — Бел была разочарована, когда присутствовавшие на похоронах отправились туда, а Фло пошла к золотистой «кортине».

— Я и кусочка не откушу от угощения, приготовленного Мартой, — отрезала Фло. — И не смотри на меня так, Бел Эддисон, не надейся, что я тебе скажу почему. Если ты голодна, давай зайдем в паб. Лично я бы выпила чего покрепче.

Вот и Салли ушла, став воспоминанием, как мама и папа, мистер Фриц и Хью. Когда умирал близкий человек, для Фло словно заканчивалась очередная глава ее жизни. Однажды и она умрет, и тогда книга закроется навсегда. Фло вздохнула. Ей определенно нужно было выпить.

Сентябрь 1996 года

Фло прижала пальцы к пульсирующим вискам, но давление, казалось, только подчеркивало пронзающую боль. Она знала, что ей давно надо было сходить к врачу с этими головными болями, но она говорила Бел: «Я предпочитаю не знать, если это что-то серьезное». Бывало, что боль становилась просто невыносимой и единственное, чего ей хотелось, так это кричать: было такое ощущение, что голову все сильнее и сильнее сжимает железный обруч. От бокала шерри становилось еще хуже, от двух бокалов лучше, а после третьего она начинала хмелеть, и боль исчезала совсем. Напиваться казалось лучше, чем дать кому-то разрезать себе голову и ковыряться внутри, превратившись в овощ. Питер, приятный молодой парень, который жил рядом и был так похож на мистера Фрица, выносил пустые бутылки, потому что Фло стыдилась выставлять их для дворников.

Озабоченная Бел убедила ее проверить глаза, но офтальмолог сказал, что для женщины ее возраста у нее отличное зрение, хотя выписал очки для чтения.