Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу

И все же отсутствие определенной формы в ицюань отталкивало от него многих последователей. Однако Ван Сянчжай хотел как можно шире распространить его по Китаю, считая свою школу квинтэссенцией всех «внутренних» стилей. И тогда он начал привносить в свое эклектическое детище отдельные приемы из разных стилей: «Кулак сливового цветка» (мэйхуацюань), удары ногами из «Хлещущих ног» (таньтуй), атаки руками из «Взрывных ударов» (паочуй), даже удары из бокса и броски из традиционной китайской борьбы шуайцзяо. Столь впечатляющая компиляция, разительно изменившая стиль, повлекла за собой и изменение названия ицюань на дачэнцюань. Ицюань исчез, по сути дела, так и не состоявшись.

Ван Сянчжай пришел к выводу, который за столетие до того высказывал его учитель Го Юньшэнь: «Внешние формы не нужны для ушу, но понять это ты сможешь, лишь овладев ими в совершенстве. Только тогда ты научишься использовать форму бесформенного» [156]. Фиксированные формы оказались столь же необходимы, как и использование «внутреннего и бесформенного» «волевого импульса».

Ван Сянчжай был человеком сложным и весьма противоречивым. Именно он одним из первых активно выступил против преподавания ушу в закрытых школах как передач интимной духовной традиции, или, как он говорил: «против клановости в преподавании ушу». Ван Сянчжай считал, что необходимо разрушить патриархальные отношения строгого подчинения между учителем и учеником.

Багуачжан: «Парящий дракон и танцующий феникс»

Без ци не приходит мастерство,

А без мастерства нет и кулачного искусства

С утра до вечера упорно тренируйся,

Тесно переплетая внешнее и внутреннее

«Секреты Ладони восьми триграмм» (Х1Х в.)

Искусство «вращений без остановок»

Поиски земных соответствий небесным началам и «Неба внутри человека» породили ряд весьма оригинальных стилей мистико-эзотерической направленности. Так стиль тайцзицюань базировался на переживании человеком состояния «Великого предела» как сверхформы всего сущего. Синъицюань исходил из задачи реализации перехода «пяти стихий» во внутренней природе человека, а основу еще одного стиля «внутренней семьи» «Ладонь восьми триграмм» (багуачжан) составлял древнейший принцип символизации всевозможных природных трансформаций и изменений в человеке посредством графических схем «Канона перемен» («И цзин») — восьми триграмм и шестидесяти четырех гексаграмм.

Как же реализуется принцип «восьми триграмм» в приложении к этому стилю? Прежде всего устанавливается полное подобие человека и космических сил. Каждой части человеческого тела соответствует одна из восьми триграмм, или, если быть более точным, тело человека представлено в символической форме триграмм. Так, голове соответствует триграмма Цянь (небо), животу — Кунь (Земля), почкам — Кань (вода), сердцу — Ли (огонь), поясничному отделу позвоночника — Сюнь (ветер), спинному и шейному отделам позвоночника — Гэнь (гора), правой части корпуса — Дуй (озеро), и наконец, левой части корпуса — Чжэнь (гром). Таким образом все тело человека оказывается полностью «вписанным» в круг из восьми триграмм.

Схема восьми триграмм

Кроме этого, существуют и другие соответствия. Например, живот сополагается с «Беспредельным», верхняя часть живота — с «Великим Пределом», руки — с началами инь и ян, бедра и голени — с «четырьмя образами» (малого инь, малого ян, большого инь, большого ян). Обратим внимание, насколько изящна в этой концепции система взаимосоответствий: на руках и на ногах всего двадцать пальцев, на четырех больших пальцах всего восемь суставов, на других же пальцах всего 48 суставов (на каждом по три). К этому прибавляются еще два локтевых и два плечевых сустава и шесть суставов на ногах. Всего получается 64 сустава, которые рассматриваются как сочленения, обеспечивающие единство всего тела. Таким образом, шестьдесят четыре гексаграммы понимаются не как некие абстракции, но как вполне конкретные явления.

Вся структура стиля так или иначе соотносится с принципами взаимоперехода восьми триграмм и шестидесяти четырех гексаграмм.