Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу

Для каждого таолу существует своя легенда — кто и когда создал его, через каких мастеров оно передавалось, что символически означают его движения. Все эти версии излагаются в особого рода речитативах (цзюэ, гэ), которые последователи повторяют перед началом или во время выполнения комплексов, как бы напоминая себе, что они делают те же движения, произносят те же слова, что и первоучитель их школы сотни лет назад.

В этом заключается мистическая действенность выполняемого движения. Благодаря ему боец «входит в след» первоучителя, становится «покрытым его тенью», как говорили китайские трактаты. Таолу не просто передает технику школы. Оно является символической формой Учителя — давно ушедшего, ежемгновенно переживаемого в приемах древнего комплекса. Ученик должен, повторяя движения первомастера, пережить состояние его сознания, обрести его мировосприятие. Таким образом происходит преемствование духа через усвоение внешних форм.

Существует еще ряд моментов, которые позволяют нам говорить о выполнении таолу как о символическом действии.

Практически во всех стилях перед выполнением таолу следует «успокоить ци», «привести его в состояние стабильности» (динци). В этом проявляется принцип срединной гармонии (чжунхэ), тонкого и чуткого созвучия всех существ и явлений в этом мире. «Срединная гармония» всегда проявляется в человеке через циркуляцию «срединного ци» (чжунци). Рассуждая о его качествах, мастер тайцзицюань Чэнь Синь писал: «Срединное ци поименовать труднее всего, равно как и трудно дать имя той дороге, по которой движется срединное ци. Оно бесформенно и беззвучно. Если не практиковать долгое время гунфу, то не сумеешь осознать его. Поэтому, не отклоняясь и не колеблясь, является оно следом без формы и срединой одухотворенной естественности» [351].

Огромный алтарь ХVII в. в одном из залов Шаолиньсы. Здесь в определенной последовательности изображены «небесные сферы», на каждой из которых восседает определенный архат. На переднем плане — богиня милосердия Авалоки-тешвара. Многие поколения монахов здесь возносили молитвы, прося «одухотворить боевое мастерство»

Эта «срединная гармония», которая поселяется в человеке во время выполнения таолу, в конечном счете должна привести к тому, что занимающийся по своему состоянию уподобляется не столько бойцу, готовому вступить в поединок, сколько умиротворенному мудрецу, находящемуся в гармонии со всем миром. И тогда движения рождаются в нем сами собой, как бы проистекая из сердца («Основа сокровенной пружины проистекает из сердца»), а сами приемы являются лишь видимым выражением самотрансформаций Дао. Мастер Сунь Лутан выразил это следующими словами: «Каждое движение тела — это Путь Неба, поэтому можно не прилагая усилия, достичь Средины (чжун). В отсутствии размышлений легко и свободно достигаешь Срединного Пути. Такой мудрец имеет общее тело с Великой пустотой и совместные установления с Небом и Землей. Принцип кулачного искусства также составляет единое целое с Путем мудреца, а его принцип взаимосочетается с Путем мудреца». [215].

Отсутствие мысли, размышлений (сы) в процессе выполнения движений, по выражению Сунь Лутана, это и есть «возвращение к пустоте посредством упражнения духа»: «Не двигаясь, изменяемся и достигаем состояния у-во („не-я“). Тогда и приходит состояние кулачного искусства вне кулачного искусства, воли за пределами воли, бесформенной формы, безобразного образа, отсутствия себя и отсутствия другого. Упражняя дух, возвращаемся к пустоте. Изменения духа — это и есть достижение неизмеримо утонченного Дао» [215].

Внешний вид комплексов существенно различается в разных стилях. Но обычно передвижения в таолу соответствуют развертыванию небесных начал на земле. Так, в стиле багуачжан боец передвигается по девяти кругам, повторяющим схему «девяти дворцов», при этом в общем плане траектория передвижений рисует на земле схему Тайцзи («Великого предела»). Последовательность приемов или движений в комплексе являет некую «истинную форму» (чжэнь син), которой соответствует внутренний невидимый образ (сян), сводимый в конечном счете к «бесформенной форме» Дао.

Разумеется, здесь мы говорим о некоем идеальном варианте осмысления таолу. В сознании части последователей ушу эти внутренние аспекты могут либо смазываться, либо вообще исчезать, что, в частности, мы наблюдаем в современном спортивном ушу.