Читаем Танцующий феникс: тайны внутренних школ ушу полностью

Праздники ушу в Китае носили не только полузакрытый, «семейный» характер, но и выходили далеко за рамки школы, охватывая порой несколько деревень. Нередко они сопровождались переодеванием (праздник «да у» — «большое сражение»), надеванием масок (боевые «игры Чию»), и им были присущи многие другие элементы, характерные для народной карнавальной культуры. Начиная с VIII в. практически ни один народный праздник не обходился без массовой демонстрации ушу, которую начинали лучшие бойцы, а затем к ним могли присоединяться и зрители, что становилось кульминационным моментом деревенского праздника. Он объединял людей единым порывом, здесь уже не существовало регулирующих установок и сковывающих рамок культуры, а в силу вступала иная «культура» — культура богов и духов, с которыми и соотносили себя участники ранних боевых ритуалов. Здесь, кстати, и находится исток разделения придворных танцев на «гражданские» (вэнь) и «военные» (у), хотя те другие могли выполняться с оружием. В «военных» танцах царствовала стихия транса и необузданного экстатического состояния. При «гражданском» танце участник, наоборот, как бы демонстрировал контроль над этой первобытной стихией, подчинялся нормам «культуры», ставя их выше стихийно-природного начала, чинно и благородно совершал ритуальные движения. Интересна оценка таких танцев самим Конфуцием, который на первое место в своем учении ставил гармонизирующее воздействие культурного и ритуального начал на человека: «Учитель сказал о музыке „шао“ (музыка гражданского танца — А. М.), что она и очень красива, и весьма добродетельна, а вот музыка „у“ (музыка боевого танца — А. М.), хотя также весьма красива, но все же недостаточно добродетельна» [174].

Праздник перерастал в могучий поток, захватывающий всех участников и присутствующих. Он передавал от человека к человеку нечто большее, чем восхищение мастерством участников, это была единая пульсация человеческой толпы. Интересно, что в городских боевых представлениях «вашэ» участвовали и женщины, которых называли «нюйчжань» — «колышущиеся» или «трясущиеся женщины». Смысл этого названия станет ясен, если мы вспомним «тряску» шамана в момент транса или участника архаического танца австралийских аборигенов, когда он входит в резонанс с вселенскими силами или духами. Видимо, к моменту проникновения боевых праздников в города так называемых «нюйчжань» там уже не было, но само название свидетельствует, что изначально они присутствовали в таких праздниках.

Со временем многие «боевые» праздники в некоторых местностях превратились в разыгрывание театрализованных пьес на темы боевых искусств. Однако сама суть праздника сохранилась и до сих пор.

<p>От празднества к спектаклю</p></span><span>

Неистовство народного праздника нашло и другое продолжение в истории. Помост для демонстрации приемов был сделан более высоким, начали сооружаться места для публики, речитативы стали более взаимосвязанными, демонстрировался не просто поединок, но некий сюжет из реальной или легендарной истории. Так зарождалась традиционная китайская «боевая драма», которую можно встретить сейчас в репертуаре всемирно известной Пекинской драмы (ее называют иногда «Пекинской оперой»), Сычуаньской, Аньхойской и других.

Китайская драма включает в себя четыре важнейших элемента, ставшие каноном уже к ХIV в.: пение (чан), речитатив (нянь), действо (цзо) и боевые сцены, или «поединки» (да). Первоначально все это и было традиционным народным боевым празднеством, перенесенным с площади на специальные подмостки. Если для городских представлений «вашэ», распространенных в ХII в., просто огораживалась площадка или строилась невысокая сцена, а его участниками были ремесленники и торговцы, рекламирующие свои товары, то в «боевой драме» уже имела место специализация, здесь участвовали профессиональные артисты. Прибавился элемент игры, ее техника приобрела необходимую филигранность — так родилась «боевая драма».

Народная культура ушу наполняла своими традициями театрализованные представления, в которых боевые искусства становились важнейшим элементом. Сформировался особый тип зрелища, уходивший своими корнями как в боевые народные ритуалы, так и в традиции публичных выступлений лучших бойцов. Сегодня в одном из залов императорского дворца Гугун в Пекине, в «Запретном городе», можно увидеть богатейшую коллекцию классического оружия: различные виды копий, алебард и трезубцев, жесткие плети, мечи, щиты, крюки и многое другое. Все это — реквизит артистов «боевой драмы». Придворная элита и особенно последняя императрица Китая Цыси любила именно «боевые спектакли». Тут же в одном из двориков императорского дворца сооружались театральные подмостки в три яруса. Основное действие разворачивалось на двух первых ярусах, а с верхнего спускались небожители и «бессмертные».

Перейти на страницу:

Похожие книги