Танцы минус (СИ)

Отпускает неуверенно.

— Ну ты псих, Машка!

Бешенство схлынуло, осталась пустота. Теперь уже точно никаких шансов помириться. Ни один мужик не простит такого… Тем более такой, как Егор. Еще бы! Быть избитым на глазах у других мужиков и кем?!! Бабой! Смотрю, как он ковыряется на асфальте. Встает с трудом, оставляя, как и я, кровавые капли на дороге. Только у него разбит нос. Потом ни на кого не глядя, молча садится в машину, заводит ее с каким-то надрывным визгом и срывается с места. Был муж. И не стало…

Соображаю плохо, а потому не понимаю, как получается так, что вместо дома напротив, в который мы шли с Ксюхой, сначала оказываюсь в кабинете хирурга, который, сделав мне предварительно пару уколов, накладывает швы на бровь, а потом в кровати в одной из спален большого дома Сереги и Ксюхи.

* * *

Утром меня будит мрачная и заспанная Ксюха в пледе.

— У тебя в сумке телефон надрывается все утро.

— Ой, прости, а я не слышу…

— Тебе хорошо. Тебя вчерась в больничке накачали успокоительными и обезболивающими, ты и спала как сурок всю ночь. А я вот глаз так и не сомкнула. Все боялась, что дом не выдержит и перекрытия рухнут.

— Это еще почему? Землетрясений в Москве вроде особо не случается…

— Это — заезжее.

— Ксюх, ты говоришь загадками.

Смотрит, злобно кутаясь в свой плед, потом все-таки поясняет:

— Мария-Тереза всю ночь насиловала полковника Приходченко.

— Что, правда что ли?

— Вот те крест! Отправляясь утром на службу сказал, что надо уходить на пенсию. Я ему — мол, как же СОБР без вас? А он только головой трясет нервно. Говорит: «Да не из спецназа, там-то еще ничего, потяну. Я про большой секс. В моем возрасте такие нагрузки и в гроб загнать могут».

Со смехом пожимаю плечами:

— Вот тебе и нежный юный птенчик! Южный темперамент… И что теперь? Отступил Герой России перед лицом итальянской угрозы?

— Как же! Русские не сдаются. Сказал — вечером приедет проверить все ли у нас так.

— Ты их сразу отправляй в тот дом. Пусть там проверяют.

Теперь смеемся обе.

— Как себя чувствуешь?

— Да нормально, Ксень. На душе погано, а так…

— Глянь, кто звонил-то. А то вдруг Егор с извинениями и объяснениями в вечной любви, а ты тут лежишь и зря изводишься.

Подпихивает мне сумку, которую специально приперла снизу. Смотрю. Нет, не Егор. Глупо было бы рассчитывать на подобное. Номер незнакомый… Кто бы это мог быть? Пока размышляю телефон начинает звонить снова. Тот же абонент. Кто-то очень настойчив. Отвечаю и слышу совершенно незнакомый вежливый козлетончик.

— Здравствуйте. Простите, я правильно звоню? Это Мария Ваго?

У моего отца и, как следствие, у меня довольно редкая фамилия. Когда-то читала, что раньше, в те времена, когда Россия еще называлась Княжеством Московским, была она распространена куда шире и довольно часто встречается в русских летописях, но сейчас практически исчезла. Так что перепутать меня с кем-то или найти однофамильца также трудно, как в случае с итальянскими выкрутасами Серджо. Но раз называют так, то собеседник мой — кто-то из моей прошлой жизни. Теперь-то я Стрельникова…

— Да, это я.

Козлетончик радостно вспискивает и начинает тараторить с удвоенной скоростью.

— Мария… Можно просто по имени? Отлично! Меня зовут Евгений Сидорчук. Я директор съемочной группы фильма «Поворот». Это художественное кино. Проект только-только вступил в фазу съемок на натуре. И у нас сразу же возникли некоторые проблемы. Дело в том, что в фильме есть несколько достаточно серьезных каскадерских сцен на мотоциклах…

Перебиваю.

— Я этим уже не занимаюсь.

— Маш! Я знаю. Человек, который нам рекомендовал вас…

— Кто это?

— Ваш бывший тренер, где-то у меня была записана его фамилия… Сейчас…

— Терехин.

— Точно! Иван Сергеевич Терехин. Так вот, он нам сказал, о том, что вы…

Мнется.

— Сломала спину.

— Да. Простите. Всегда с такими делами трудно. Боишься обидеть, выбрав неверный тон. В общем, мы знаем, что сами вы гонками теперь не занимаетесь. Но нам это и не надо. Каскадеров хватает. Нам нужен консультант. Дело в том, что у нас на мотоцикле гоняет именно девушка. А это, согласитесь, чуть-чуть другое. Мужчин, которые занимаются мотогонками, и могли бы стать консультантами в нашем проекте — пруд пруди. А вот девушек-мотогонщиц — полторы калек… Гм… Извините.

Начинаю хохотать.

— Ну вот, — понуро сообщает мне собеседник. — Берегся-берегся и сморозил-таки…

— Ничего. Получилось… смешно.

— Простите.

— Прощаю.

— Правда? Маш, ты — пупсик! (Ого! Уже на «ты»! Быстро!) Так вот! Мы хотели пригласить тебя на наш проект в качестве консультанта. О денежках, если согласна, поговоришь с режиссером или продюсером. Моя задача тебя уговорить.

— Ну начинай.

— Начинаю. У нас на проекте полно звезд. Ма-а-аш! Сам Иконников, представляешь?

— А это кто? — вполне искренне интересуюсь я.

— Блин! Ты телевизор, чтоль, вообще не смотришь?

Он начинает перечислять какие-то фильмы. Один из них я, кажется, все-таки смотрела, в результате мы вспоминаем актера сериального кино Олега Иконникова, чье основное амплуа — крутой парень. Ржет:

— Ну, я так понимаю, что тебе остальных можно не перечислять. Не фанатка ты ни фига.