Танцы минус (СИ)

Так традиционно именуют работника цирка, который ведет цирковое представление. В его обязанности также входит объявление номеров программы и участие в клоунских репризах. Он же следит за тем, чтобы соблюдались правила безопасности и организует репетиции. В современном российском цирке эта должность называется «инспектор манежа». Но это, по мнению нашего Михаила Степановича, слишком сильно отдает канцелярщиной, и он предпочитает именоваться с иностранной пышностью — шпрехшталмейстером.

Он же, естественно выступает в роли тамады. А изрядно набравшись неизменно рассказывает одну и ту же «страшную историю» про собственную глупую дочь, которая умудрилась выйти замуж оставаясь девственницей. Ее юный муж, как выяснилось позднее, также сильно опытным по сексуальной части не был. В итоге грянула никем не запланированная трагедия. В первую брачную ночь молодых, как положено, оставили одних, отправив в квартиру жениха… Прошло два часа. Супруга Михаила Степановича при помощи вновь обретенной родственницы — матушки счастливого молодожена, только-только убрала со столов и взялась за мытье посуды, как вдруг звонок в дверь. Пошла открывать. А на пороге перепуганный на смерть молодой муж с окровавленной женой на руках.

— Мама! Я ее убил!!!

Шок, переполох, вызов врачей… Выяснилось, что в силу общей неопытности молодых, все у них пошло как-то не так. Девственная плева прорываться отказывалась. Дочке нашего Михаила Степановича было больно, ее муж проявить настойчивость боялся. Потом все-таки решил покончить с проклятой перемычкой одним решительным движеньем и… прорвал девчонке стенку влагалища.

Было бы смешно, если бы не было так грустно. Как представлю эту бедолагу, которая первую брачную ночь вместо супружеской постели провела на больничной койке, да и медовый месяц вместо моря все там же, так не знаю — то ли плакать, то ли смеяться. Еще и врачи ей весельчаки попались. Молодой хирург, который зашивал ей «прорыв» под местным не больно-то действенным обезболиванием, после бодрым голосом заявил: «Все, теперь как новенькая! Снова девица невинная, как все и было раньше». Этого она уже не перенесла. Боль стоически терпела, а тут бахнулась в обморок. От страха, что теперь снова этой чертовой девственности уже по второму разу лишаться придется…

Все эти до невозможности потешные ужасы Михаил Степанович рассказывает исключительно для того, чтобы после строгим голосом поинтересоваться: девственна ли еще невеста и достаточно ли опыта у жениха. Ведь если опыта нет, а девственная плева напротив имеется, он, Михаил Степанович, как главный в цирке по соблюдению правил техники безопасности просто-таки обязан провести с молодыми занятия — одно устное и как минимум одно практическое.

Шутка стара, как сам цирк, но неизменно веселит общественность. Во-первых, потому, что история про дочь Михаила Степановича — правдива до самой последней буквы, а во-вторых, всем интересно посмотреть на то, как молодожены станут извиваться и краснеть под инквизиторским оком нашего шпрехшталмейстера и последующим градом шуточек и советов со стороны гостей.

Еще одно неизменное правило всех празднеств, которые устраиваются в цирке: все присутствующие должны исполнить какой-нибудь номер. Чем-то потешить привередливую и профессионально подкованную публику. Часто показывают то, что зритель не увидит никогда. Просто потому, что это не всегда зрелищно, но с профессиональной точки зрения — круто до невероятности. От меня, естественно, тоже ждут чего-нибудь этакого. Мотоцикл для меня теперь — тема закрытая. Так что мне остаются только станцевать.

— На столе! — заказывают молодожены, блестя глазками.

Один из столов тут же выдвигается в центр. Михаил Степанович с присущей ему обстоятельностью проверяет «технику безопасности» — надежно ли стоят ножки, не качается ли стол, и вообще — выдержит ли меня конструкция. С этой целью уже изрядно подвыпивший Степаныч сам несколько раз прыгает на столешнице, вызывая гомерический хохот публики. Иду за кулисы. В мото-амуниции не больно-то станцуешь. Штаны еще полдела, а вот мотоциклетные сапоги с защитой…

Девчонки тут же подбирают мне трико. Предлагают чешки, но я отказываюсь. Босиком мне действительно привычнее. Думаю, а потом бракую и трико. Прошу дать мне наряд актрисы кордебалета. Тряхнем стариной!

Мое появление в этом костюме вызывает веселый шум. Мужики аплодируют и свистят, дамы хихикают, прикрывая рты ладошками. Под улюлюканье забираюсь на стол. Делаю книксен, держа юбочку пальчиками и замираю в ожидании музыки. Канкан соло на самом деле штука непростая. Одно дело, когда девчонки в шеренге кордебалета синхронно взмахивают ножками, и совсем другое, когда тебе нечто подобное надо сбацать одной. И не как фоновый танец, а как нечто самостоятельное.