Танцы на быках

Бранвен не появилась на трапезе, и не пожелала обниматься со счастливой Тильдой или говорить с Тигришей, которую так и распирало от восторга. Она удалилась в свою комнату и заперлась изнутри. Иногда из-за двери доносилось приглушенное бормотание. Подслушавшие это слуги благоговейно переглядывались - несомненно, леди Бранвен молилась. И весть о чуде, совершенном одной из барышень Роренброк поползла по округе, обрастая домыслами, фантазиями и откровенным враньем.

Ничего этого Бранвен не знала, и знать не хотела.  Первым делом она осмотрела израненную руку сида. Ожоги выглядели ужасно, и Бранвен всплакнула от жалости, хотя сам Эфриэл уверял, что ему ничуть не больно.

Совершив вылазку, Бранвен удалось раздобыть нужные мази и корпию, не привлекая внимания родных и слуг. Она так бережно накладывала повязку и с таким благоговением завязывала бинты, словно священнодействовала у алтаря в главном соборе.

- Никогда не забуду того, что ты для меня сделал, - сказала она, осыпая  сиды ласками и поцелуями. - Я проклята, наверное, раз полюбила существо из другого мира, но разве возможно тебя не полюбить?

- Эй, полегче, полегче, - Эфриэл усадил ее к себе на колени и принялся поглаживать по спине здоровой рукой, - кто там пенял мне: много слов - мало верности? И знаешь что, Бранвен? После того, как я сейчас исчезну, призови меня  сразу же. Сразу же, хорошо? Мне не по себе, что ты остаешься одна. К тому же, ты такая миленькая... после этого. Да и вообще, просто хочу быть рядом с тобой.

Поглаживания перерастали во все более откровенные ласки, и через некоторое время Бранвен осталась одна на смятой постели. Когда сладкая нега отпустила тело, Бранвен встала и подошла к зеркалу, приводя в порядок платье и прическу. Эфриэл просил вызвать его сразу же, но именно сейчас она не стала выполнять просьбу. Предстоял разговор с разгневанной матерью, и Бранвен не хотела, чтобы сид был свидетелем этого.

Когда все приезжие убрались из Роренброка, Бранвен подкараулила госпожу графиню возле ее комнаты. Леди Дерборгиль прошла мимо дочери, поджав губы.

 - Мама, простите меня, - покаянно сказала Бранвен, - я рассчитываю на ваше понимание...

- На хорошую порку - вот на что ты можешь рассчитывать, неблагодарная! - прошипела леди Дерборгиль, награждая любимую дочь пощечиной.

Глядя вслед удаляющейся матери, Бранвен держалась за щеку.

- Матушка, зачем вы так... за правду? - сказала она со слезами в голосе.

Леди Дерборгиль круто обернулась:

- Если грешишь - то греши тайно, сохраняя лицо добродетели.

- Но ведь это - лицемерие. Разве вы учили меня этому?

- Это не лицемерие, это - благоразумие. А я еще защищала тебя! Выставила себя полной идиоткой перед королем. Я думала, моя дочь невинна, как голубка, и вдруг такое!.. - графиня посмотрела на Бранвен с ненавистью. - Я добра и не стану тебя выгонять, но больше ты мне не дочь, хоть и носишь фамилию Роренброк.

Леди Дерборгиль осталась верна себе. Отныне Бранвен запретили выходить к общей трапезе и отобрали всех служанок. Только Матильда по-прежнему будила свою взрослую девочку утром, справлялась о ее здоровье, носила лакомые кусочки из кухни и заплетала косы на ночь. Тигрише, Киаране и Найси было строжайше запрещено общаться с опозоренной сестрой, и даже встречая Бранвен в коридоре, близняшки низко опускали головы и пробегали мимо.

Случись такое год назад, Бранвен пришла бы в отчаянье, потому что человек не может быть один, а когда он становится изгоем в семье - это тяжело вдвойне. Но она была не одна. У нее была ночная тайна, ночной гость, князь из иномирья. С наступлением темноты она читала заветное заклинание, и он приходил - горящий нетерпением, красивый, с отблеском неземного света на челе. Его не могли сдержать ни стены, ни двери, ни высота, ни глубина. И с ним Бранвен позабыла обо всем и обо всех, ибо все кроме него стало неважным.

***

Проснувшись на рассвете, Эфриэл привычно потянулся, чтобы обнять Бранвен, но рука его ощутила пустоту.

- Бранвен? - позвал он, позевывая.

Его любимая сидела за столиком для рукоделия и что-то плела.

- Проснулся? - спросила она ласково. - Как твоя рука?

- Пока на месте. Папаша долго хохотал, когда меня увидел. Сказал, что было бы смешно, появись в Финнеасе двое одноруких.

Эфриэл смотрел на смертную женщину, и неудержимо расплывался в улыбке. Именно так он и хотел бы всегда просыпаться - чтобы сразу видеть ее. Отбросив одеяло, сид подошел к Бранвен и обнял со спины, заглядывая через плечо.

- Почему ты поднялась в такую рань? Что это? - он засмеялся. - Новое колдовство?

- В наших краях, - серьезно сказала Бранвен, продолжая плести тонкую косичку из собственных обрезанных прядей, - есть такой обычай - женщина дарит возлюбленному косичку из своих волос, чтобы покрепче привязать его.

Она доплела пряди до конца, обернула ими шею Эфриэла почти под горло и связала кончики суровой ниткой.

- Я набрасываю это ярмо на тебя, мой бык. Как бы мне хотелось, чтобы ты не сбросил его вовеки, - сказала Бранвен медленно и торжественно.