Танцы на быках (СИ)

Бранвен только передернула плечами. Она терпеть не могла подобных разборок, и по ее мнению, даже Адончия не заслужила оплеух. И если кто-то находит в сих зрелищах интерес и удовольствие — он варвар из варваров, но все же такое заступничество приободрило ее.

— Это чтобы ты знала свое место, — объявила экономесса расплакавшейся служанке. — Пока не приедем в Ла-Корунью — не показывайся мне на глаза, а когда приедем — возьмешь жалованье и уберешься, откуда пришла. В деревне тебе самое место. Она захлопнула дверь с оглушительным стуком и вернулась к Бранвен.

— Извините, ваше сиятельство, но меня так возмутило поведение этой негодницы…

— Мне кажется, вы слишком жестоко наказали девушку, — сказала Бранвен. — Избивать ее, да еще и выгнать — за что? Она всего лишь служанка, и когда герцог обратил на нее внимание, не смогла отказать. Оставьте ее в замке, пожалуйста.

— Ты это серьезно? — насмешливо спросил Эфриэл. — Какая святость и глупость!

— Вы очень добры, госпожа герцогиня, — сказала пейнета Кайя, — и пристыдили меня. Но Адончия заслуживает урока. Сделаем так. Пусть она отправится в деревню, скажем, на месяц — чтобы подумала о спасении души и женской добродетели, а потом мы ее вернем. Я отправлю ее на кухню или в портомойню, чтобы поубавила лоска. И там она точно не попадется больше на глаза милорду Освальду.

— Вы просто чудо! — Бранвен в порыве благодарности схватила экономессу за руки, и та в ответ ласково пожала пальчики герцогини.

— Какое вы еще дитя, — умилилась она. — Но я полюбила вас с первого взгляда! Если что-то понадобится — только скажите мне, я все сделаю и все решу.

— Зовите меня по имени, — попросила Бранвен, — вы так похожи на мою любимую нянюшку, которая осталась в Эстландиии… У вас и голос такой же. Я буду закрывать глаза и представлять, что это Тильда говорит со мной.

— Скучаете по дому?

— О! Это пройдет, — вздохнула Бранвен.

— Конечно, пройдет, — пейнета Кайя потрепала Бранвен по щеке. — Как только вы увидите маскарад, бои быков и Каса Люстросо — ваша тоска по дому значительно уменьшится, а может и вовсе исчезнет. Герцогский замок — самое красивое строение во всей Аллемаде. Да что там Аллемада! И в Эстландии не найдете такого великолепия.

— Можно спросить вас… — сказала Бранвен, ужасно стесняясь.

— Говорите, ваше сиятельство, — с готовностью подалась вперед пейнета Кайя.

— Это касается первой жены милорда Освальда… — проговорила Бранвен, запинаясь.

Проницательная женщина сразу же догадалась о причине ее смущения:

— Он не сказал вам.

Бранвен покачала головой и поторопилась оправдать мужа:

— Должно быть, для милорда это очень болезненная утрата…

— Нет-нет, не переживайте, — экономесса ободряюще погладила девушку по руке. — Никакой привязанности там и быть не могло. Они были едва знакомы, прожили вместе чуть больше месяца, и вдруг пейнета Пилар — пусть яркий огонь озарит ее путь — скоропостижно скончалась. Об этой смерти многие говорили. Но люди всегда болтают лишнее, когда умирает молодой и здоровый человек. Не думайте о ней, не омрачайте начало семейной жизни. Он просто не хотел вас волновать, — она поправила кружева на рукавах кофты Бранвен. — Кому захочется огорчать призраками прошлого такую милую девушку?

Бранвен покраснела, чувствуя, что начинает любить эту женщину, как кровную родственницу.

— Большая удача, что я встретила вас, — сказала она.

— Удача — это то, что наш герцог нашел такую прекрасную жену, — ласково ответила пейнета Кайя. — Я оставляю вам драгоценности, завтракайте, наряжайтесь — и отправимся. Люди в Ла-Корунье ждут вас с нетерпением. Не обманите их ожидания.

— Лживая, лицемерная старуха, — сказал Эфриэл, когда экономесса удалилась.

— Почему ты всегда хочешь видеть в людях лишь зло? Пейнета Кайя добра и заботлива, ты просто не понимаешь, что люди могут быть добры по своей природе.

— Где уже мне, дураку, устриц есть, — холодно ответил Эфриэл.

Не желая ссориться, Бранвен сделала вид, что ее очень интересует содержимое шкатулки. Ключик прилагался — висел на тонкой цепочке, прикрепленный к петельке в крышке. Девушке пришлось повозиться, открывая замок, и ее труды были щедро вознаграждены. Даже у леди Дерборгиль из Роренброка не было таких драгоценностей. Бранвен принялась доставать украшения, ахая от восторга. — Какие огромные и прозрачные камни! Какая тонкая работа! Ты только посмотри!

Но Эфриэл даже не взглянул, пробормотав что-то о дамских побрякушках и пустоголовых леди. Больше всего его занимал завтрак. Все время, пока он с аппетитом поглощал морские гребешки в сливочном соусе, Бранвен расхваливала экономку из Каса Люстросо. И даже когда они вышли во внутренний двор, где запрягали коней, она продолжала петь дифирамбы пейнете Кайе.

— Тебя так вдохновила плюха, которую она отвесила твоей сопернице или барахло, которое она тебе привезла? — спросил Эфриэл, но Бранвен не пожелала заметить насмешки.

— Она замечательная! Теперь я почти не боюсь, а раньше трусила ужасно. Все-таки, яркое пламя милосердно. Вот, оно направило мне навстречу добрую и милую помощницу.