Танцы на быках (СИ)

Она почти пришла в себя, и теперь, стесняясь до слез, припоминала, каким предстал перед ней нахальный незнакомец. Вспомнила, как он поцеловал ее, залилась краской и невольно коснулась губ — они до сих пор горели. Ничего похожего на поцелуй лорда Арчибальда. Но надо признать, что лорд был не так красив, и не говорил красивые слова на староэстландском.

— Что вас так напугало, миледи? — вопрошала Матильда, пока они поднимались по лестнице в спальню Бранвен. — Надеюсь, это не призрак Черной Аннис?! Если она появляется перед невестой, это дурное предзнаменование — супружеская жизнь не сложится!

— О чем ты, Тильда? — с трудом выговорила Бранвен. — Охрани меня яркое пламя от такой беды! — она осенила себя священным знаком, сложив вместе четыре пальца и подогнув большой. Четыре пальца означали четыре добродетели, дарованные посредством небесного огня — веру, целомудрие, милосердие и терпение. — И прекрати болтать ерунду. Те, кто поклоняются яркому пламени, не должны быть суеверными.

— Верно, милочка, только от того, что в них перестанут верить, ни Черная Аннис, ни Черный Бык из подземья не перестанут существовать. Уж можете мне поверить, я повидала на своем веку гораздо больше вашего.

Спорить с кормилицей не было смысла, и Бранвен замолчала. Матильда отвела девушку в спальню, умыла и причесала. Она настаивала, чтобы миледи надела ночную рубашку и немедленно улеглась в постель, но Бранвен не хотела ложиться до вечерней молитвы, и кормилице пришлось уступить.

— Тогда сядьте вот тут, где воздух посвежее, — служанка подтащила к окну кресло и насильно усадила в него Бранвен, — и вздремните маленько. А я скажу, чтобы на ужин подали ореховое печенье. Вы же его любите, а сегодня как раз начали печь. И печеньице, скажу вам, удалось отменное.

Оставшись одна, Бранвен прислонилась затылком к плетеной спинке кресла и закрыла глаза. Что за странные события произошли сегодня? Неужели, она и правда помешалась? Или это было какое-то злое колдовство, скрытое в книге?

— Наконец-то мы одни, — раздался у самого ее уха знакомый хрипловатый голос.

Бранвен приморозило к креслу от ужаса. Мужчина из башни каким-то непостижимым образом оказался в ее комнате и теперь сидел на подлокотнике, едва не касаясь Бранвен голым бедром.

— Что тебе нужно? — спросила Бранвен с придыханием. — Почему преследуешь меня? Сейчас сюда придут мои служанки и…

— Ни к чему нам служанки. Мы прекрасно справимся и без них, — он склонился над девушкой и потянул вязки шнуровки на ее блио.

— Оставь меня! Или закричу!

Мужчина тут же отстранился и нахмурился:

— Ты уже кричала. И ничего хорошего не вышло. Только переполошила людей и себя выставила в дурном свете. Но зачем кричать? Я не нравлюсь тебе? Обычно, женщины млеют от одного моего вида.

— Какое самомнение! Повторяю: немедленно убирайся!

— Вот так новость. А ведь это — та еще заморочка, маленькая леди. Прости, что я — не блондин из твоих снов, но если закроешь глаза, обещаю вести себя, как блондин. Ты даже не заметишь разницы, — и он снова поцеловал девушку в губы.

Дыхание его было легким и сладким, как яблочный дух, и Бранвен, чувствуя слабость и истому во всем теле, унеслась в какую-то сказочную страну, едва не позабыв об Эстландии, ее жителях и собственной чести. Но воспитание, а паче всего — горячая кровь Роренброков сделали свое дело, и в следующее мгновение оскорбитель получил пощечину, а Бранвен истошно заголосила на весь замок, призывая на помощь.

— Ты дикая, что ли?! — воскликнул мужчина, держась за щеку.

Ногти Бранвен оставили три глубоких царапины, он вытер кровь, ругаясь сквозь зубы на непонятном языке. Бранвен нашла в себе силы спрятаться за спинку кресла. Каждый шаг давался с трудом, но сладкий дурман, которым окутал ее незнакомец, постепенно рассеивался. «Яркое пламя! — подумалось Бранвен. — Он — колдун! Поцеловал — и я готова растаять!»

— Не смей приближаться! — пригрозила она, выглядывая из-за кресла одним глазом. — У меня при себе ладанка с мощами преподобной Голейдухи! Мне не страшно никакое колдовство!

— Ну да, — пробормотал мужчина, разглядывая ее, как диковинку из сокровищницы короля.

Двери распахнулись, и на пороге возникла Матильда в сопровождении дюжины солдат.

— Я здесь, моя деточка! Кто посмел вас обидеть? — старуха заметалась по спальне, близоруко озираясь в поисках Бранвен, а стражники вытягивали шеи, заглядывая в спальню графской дочки. Войти посмел только капитан.

— Меня зарежут, а вы знать не будете! — крикнула Бранвен, выскакивая из укрытия. — Немедленно уведите его! В тюрьму и под суд наглеца!

К ее удивлению, этот самый наглец не выказал страха, а преспокойно уселся на кровать, облокотившись на подушки и развалив ляжки. Он еще и принялся почесываться, чем вновь вызвал краску на щеках Бранвен.

— Забрать кого? — после некоторого молчания спросил капитан. Он кашлянул в кулак и затеребил усы. — Миледи что-то привиделось?

— Вы ослепли? — Бранвен раздраженно топнула. — Вон он, сидит на моей постели!.. Уберите его! А ты, Тильда, смени белье, я не лягу, пока не будут постланы чистые простыни.