Танцы на быках

Бранвен не понимала, что волновало ее больше - слова ли, льющиеся, как медовая река, и воспламеняющие душу, или прикосновения, которые распаляли тело. Насколько глупа она была, рассказывая подругам, что поцелуй похож на солнечный луч! Нет, он гораздо жарче - как тысяча солнц или тысяча костров, пылающих одновременно. Такие чувства были внове для нее, но в то же время ей казалось, что когда-то она видела это во сне, и теперь тот полузабытый сладкий сон обрел реальность.

- Что со мной? - прошептала она, сумеречно опуская ресницы и подставляя шею и грудь поцелуям сида. - Я умираю? Неужели смерть так хороша?

- Ты не умираешь, возлюбленная моя, - Эфриэл ласкал ее со все возрастающим пылом. Давно он не испытывал такого возбуждения, и желание припасть поскорее к юному телу становилось нестерпимым. - Ты не умираешь, это не смерть, а любовь. Ты сразила меня одним лишь взглядом, одним лишь звуком речей своих, и запечатала мне сердце, как печатью, - он лег сверху и коленом раздвинул ноги девушки. Еще немного и цель достигнута...

Волшебство пропало в один миг, и Бранвен, не помня себя от гнева и разочарования, влепила духу пощечину.

- Опять?! - взревел он, спрыгивая на пол с проворством и скоростью лесного кота. - Третья пощечина, это слишком, юная леди!

- Обманщик! - негодовала Бранвен, подбирая простынь и заворачиваясь в нее. - Ты обещал... А сам!..

- В чем я обманул тебя, несчастная?!

- В том... в том... - Бранвен от возмущения не могла выговорить ни слова. - Не надо лгать про любовь! Это Кохелет! Седьмая книга Ктувима, о сошествии небесного пламени! «Запечатай мне сердце, как печатью, положи на руку, как перстень; любовь крепка, как смерть, и сильна, как сильное пламя». Считаешь меня наивной дурочкой? Ты просто хочешь исчезнуть, а до меня тебе нет никакого дела. Даже не потрудился придумать что-то свое, воспользовался чужой мудростью! Развратный, бесстыдный...

- Зато себя ты считаешь наисвященной и непорочной? Сейчас в тебе было не больше достоинства, чем у суки во время течки, - Эфриэл тут же пожалел о сказанном - это чересчур жестоко для маленькой леди, но остановиться не смог. - Ты хотела этого, но трусливо отказываешься от счастья.

- По-твоему, говорить так - достойно мужчины? - Бранвен наклонила голову, глядя исподлобья. - У нас с тобой разное понимание счастья. Я была глупа, пожалев тебя. Не думай, что мне так приятны твои прикосновения.

- А теперь лжешь ты, - сказал Эфриэл. - Ты умираешь от наслаждения в моих объятиях, и мечтаешь о моих поцелуях. Это обо мне ты говорила подругам, что оттолкнешь и будешь жалеть до смерти.

- Ты подслушивал! - от обиды и унижения Бранвен чуть не расплакалась.

- Не лги хотя бы себе, - грубо сказал сид. - К чему страдать, когда я - вот он, рядом. Готов услужить тебе и утолить твою жажду, - и он попытался обнять ее, потянувшись к губам девушки с нетерпением пятнадцатилетнего юнца.

Но Бранвен вывернулась из его рук. Сейчас она была хороша, как никогда прежде, и сид против воли залюбовался человеческой девушкой. Она словно светилась изнутри, пылала, почище ее обожаемого яркого пламени. Ни в одной женщине он не видел такого огня. Что же есть в этих смертных, чего не хватает женщинам его мира?

- Да! - сказала Бранвен со страстью, которую он наблюдал в ней впервые. - Да, ты заставляешь мое тело трепетать, ты смутил мое сердце. Но кроме тела и сердца у меня есть еще душа и разум, и они говорят, что глупо губить себя навечно ради минутного наслаждения.

- Навечно - очень длинное слово. Даже я не рискнул бы произносить его с такой уверенностью.

- А я рискну!

- Лучше бы ты рискнула принять мою любовь.

- Не лги самому себе! - ответила Бранвен его же словами. - Какая любовь? Если бы твои чувства были правдой, ты предпочел бы вечно скитаться по земле одиноким призраком, а не прилагал усилия, чтобы сломать мне жизнь.

- На моем месте ты поступила бы именно так? - не выдержал Эфриэл. - Слыхал такие сказки!

- Если бы я полюбила мужчину, то посчитала за счастье избавить его от бед даже ценой собственной жизни. Это достойно, и так велит яркий огонь.

- Опять этот яркий огонь! Будь он проклят со своими бредовыми заветами! - сид схватил со стола кусок пергамента с незаконченным рисунком, скомкал его и швырнул в лампадку. Не попал, и разозлился еще сильнее.

- Не смей! - встала перед ним Бранвен, готовая защищать святыню любым способом, если придется. - Оскорблять чужую веру низко. Веди себя, как подобает.

- Из всей твоей напыщенной болтовни я понял одно, - процедил сквозь зубы Эфриэл. - Ты нисколько не любишь своего жениха. И твоя болтовня о прекрасном лорде Освальде - ради успокоения совести. Или тоже примешься спорить?