Танцы на быках

Весь вечер после пира сид только и делал, что злословил лорда Освальда, высмеивая его внешность, манеры, речи и свиту. Бранвен гневалась и сначала пыталась защитить жениха, но потом махнула рукой, отвернулась к стене и уснула или сделала вид, что спит. Но если она не понимала, почему сид с таким упорством выказывает неприязнь к лорду Освальду, сам Эфриэл все понял и злился из-за этого еще больше. Глупо, но он ревновал эту смертную дурочку к ее смертному жениху. Стоило представить, как она ляжет в постель к напыщенному гусаку, все в нем переворачивалось. И - зачем себя обманывать? - он завидовал. Завидовал, что недостойный человечишко получит без труда то, чего он тщетно добивался уже месяц. Никогда раньше девственность не прельщала его. Наоборот, он предпочитал женщин опытных и искушенных в любви. Такие не будут пищать от страха, лежать бревном или плакать по утраченной чести, когда все сделано. Подобные слезы он считал лицемерными. Хотела бы сохранить, не отдала бы так легко. А леди Бранвен... Как она оберегала себя для своего жениха. Такая верность в женщине уже сама по себе заслуживает уважения. А выпить из сосуда, который столь ревностно охраняется, и из которого никто еще не пил...

В конце концов, красноречие Эфриэла иссякло, но уснуть он не смог. Ворочался с боку на бок, ворча, что подстилка комковата, что от очага дымно, но причина была в другом. Он размышлял об этом и диву давался - чтобы он, Эфриэл из Финнеаса потерял сон из-за обыкновенной человеческой девы? Впрочем, едва ли она обыкновенная. Смогла же призвать его в этот мир? Кто знает, может ей известны не только призывающие заговоры, но и любовные, и он, Эфриэл, стал жертвой этих заговоров.

Три последующих дня прошли в чудовищной суматохе, и замок стал похож на пирог с маком - столько людей понабилось сюда. Бранвен сбилась с ног, принимая гостей, бегая к швеям на примерки платья и наблюдая за сборами в дорогу. Вечера она проводила подле жениха, поддерживая учтивые беседы и музицируя. Эфриэл ненавидел вечерние посиделки, о чем рассказывал Бранвен часто и в очень ярких, постоянно новых выражениях.  Накануне свадьбы он совсем разошелся, и Бранвен, сославшись на усталость, сбежала к себе.

- По мне, так лучше бы жених уступил невесте и взял Алейну, - ворчала Матильда, последний раз укладывая Бранвен спать в ее девичьей спальне. - Маленькая девчонка каравана не обременит. А отправить вас одну с этими южанами-горлопанами...

- Он сказал, что теперь у меня начинается новая жизнь, - вступилась Бранвен за жениха. - И что все старое я должна оставить в Роренброке.

- Меня ты точно не оставишь, - заметил Эфриэл, который наблюдал за приготовлениями ко сну.

Бранвен уже привыкла к его присутствию и даже перестала краснеть, когда Тильда переодевала ее в ночную рубашку. К тому же сегодня девушка думала совсем о другом и была охвачена мечтами, надеждой и нетерпением. Завтра состоится ее свадьба, а потом она отправится на юг, где станет хозяйкой огромного замка. Она так радовалась этим переменам, что постоянно напевала, и не сразу заметила, какое угрюмое лицо у Эфриэла.

- Все, нянюшка, иди отдыхать, - поторопила она Матильду. - Я еще немного посижу над вишиванием и лягу сама.

Закрыв за старушкой двери на засов, Бранвен повернулась к сиду.

- У тебя лицо, словно завтра похороны, - заявила она. - А это - моя свадьба. Изволь не портить мне настроения.

- Как прикажете, ваша светлость, - ответил он, саркастически.

- Ты как будто недоволен...

- Я просто счастлив, - сказал он саркастически.

- Почему ты злишься?

На сей раз он посмотрел на нее почти с ненавистью:

- С чего бы мне злиться на тебя, маленькая глупая гусыня? Просто я хочу спать. А ты мешаешь мне восторженным воем. Сделай одолжение - радуйся молча.

Но заснуть он так и не смог. Говорят, что сидам неведомы сердечные страдания, но сегодня он готов был поверить, что это всего лишь лживая легенда - в груди давило, словно ребра превратились в железные обручи.

Бранвен так и не поняла, что могло обидеть Эфриэла, но расспрашивать не стала. Невесте положено сиять, а сиять не получится, если не выспишься. Поэтому она легла в постель с чувством выполнения долга и не позволила никаким страстям беспокоить душу. Яркое пламя приняло ее мысленную жертву и послало скорый сон без сновидений.

Глава VIII

И этот день наступил. Бранвен показалось, что она только смежила веки, а ее уже тормошили в четыре руки.

Тигриша и Киарана во главе молоденьких дочерей соседских джентри уже хозяйничали в спальне невесты. Веселые голоса звучали все громче, и Бранвен села в постели, протирая глаза.

- Что за шум? Еще птицы спят, - пробормотала она зевая.

- Птицы спят, а невеста спать не должна! - заливалась соловьем Тигриша, прихлопывая ладонями и стуча каблуками в ритме джиги. - Будь я невестой, не сомкнула бы глаз до утра, а моя сестричка спит-поспит!