Танцы на кончике иглы[сборник стихов]

… А над водой кружили облака,
Себя в реке высматривая жадно,
И осень обнажала берега
В порыве страсти — дерзко, безоглядно.

Горами ограничен горизонт,
По свитку неба тушью — птичьи стаи,
Чуть моросит… Мы не откроем зонт.
Промокнем? Пусть, но точно не растаем.

И старый дом, уснувший так давно,
Нахохлившись, пускает в землю корни.
Мы на ступенях терпкое вино,
Как из бокала, выпьем из ладоней.

Рука в руке, танцуют менуэт
Деревья и камыш под небом хмурым…
Твой нереально тонкий силуэт —
Последний штрих сентябрьской гравюры.

Светотень

Светотенью рисую следы
На неровной бумаге рассвета.
Посмотри, узнаешь? Это ты
В тонкой рамке сгоревшего лета.

Предсказателем средней руки
Я судьбу для тебя разукрашу,
Где любовь и надежда — близки,
А потери и горе — подальше.

Угольком по ладони черта
Вместо данной (от бога? от черта?),
Для того, чтоб в пределах холста
Белый цвет перевешивал черный.

Только я никудышный пророк
И художник, как видно, не лучший.
Из разбившейся чашки потек
Выползает кофейною гущей.

Что ж, попытка — не пытка, mon cher?
Да, не вышло… знать, опыта мало.
Я к дивану подвину торшер
И вино разолью по бокалам.

Будем пить провиденью назло
И у пифий совета не спросим…
Светотенью распишет стекло
Рыжей кошкой пришедшая осень.

Плюшевый романс

Декаданса вином лиловым запиваю абсента горечь,
Коломбина в дурацких блестках, кое-как нашитых на платье.
Эти пыльные перекрестки, на которых ты годы тратил,
Мне приснились сегодня снова, отбивая кошмаром полночь.

Кистью плюшевая усталость — темно-красный портьерный сгусток —
Под глазами наложит тени толстым слоем грубого грима.
Силуэт твой такой осенний растушеван сигарным дымом,
Эта опиумная радость — суицид приравнять к искусству.

Заводное устало сердце трепетать и в тоске томиться.
Ты оплатишь ремонт по счету, впереди еще вечер длинный…
Заменяя любовь зевотой, ты споешь мне романс старинный —
Диссонансы финальных терций над исчерканной в кровь страницей.

Почти без слов

Вот и все — мы по разные стороны…