Танцы на снегу

Кувырок, уже отойдя, повернулся и спросил:

— Послушай, ты же тут не одна из своего клана? А где остальные? Орлы их, что ли, перетаскали?

Зайчиха нетерпеливо откинула комок земли задней лапой.

— Какие орлы? Какой клан? Убирайся-ка подальше со своей белибердой, пока я окончательно не вышла из себя.

Эта встреча не улучшила самочувствия Кувырка. Если уж зайцы гонят его и угрожают оттрепать, то чего ждать от других зверей? Он привык жить бок о бок с собратьями, делить места кормежки, действовать сообща. А эта зайчиха живет как отшельница, сама по себе, не желает видеть других зайцев на своем поле, злится от одной мысли, что кто-то у нее травки поест. Странные обычаи в этой земле!

Кувырок перебрался через изгородь. Дальше лежало пастбище. Пройдя его наполовину, он заметил еще одного зайца. Тот застыл столбиком у коровьей лепешки и глядел враждебно. Кувырок понял, что с одной охраняемой территории попал на другую. Если так пойдет дальше, он может путешествовать до бесконечности, а пристанища себе так и не найдет.

Кувырок шел дальше. В воздухе все сильнее пахло солью. Показалась дорога. Заяц решил ее не пересекать, а немножко пройти по полю вдоль нее. Он шел на запад. По пути ему попались два человека. Один шел по дороге пешком, другой ехал на велосипеде. Кувырка присутствие людей не беспокоило, лишь бы у них не было ружей и собак. От невооруженного человека он запросто убежит. Люди это тоже знали. Несмотря на свой недавний опыт, Кувырок по-прежнему считал, что люди — в основном неопасные животные.

К удивлению Кувырка, земля становилась все менее плоской, появились подъемы и спуски. Изгороди куда-то пропали, а те немногие, которые еще попадались, были какие-то неухоженные — просто ряды гнущихся к земле колючих кустов, почти поваленных ветром.

Почва тоже изменилась. Теперь вокруг расстилался песок, из которого торчали пучки тростника. Местами росли колючие кусты с мелкими ярко-желтыми цветочками. Заяц слегка повеселел — здесь дышалось вольнее, чем на поле.

Наконец Кувырок вышел к песчаным дюнам, поросшим тростником. Вскарабкавшись на вершину дюны, он увидел водное пространство — и у него дух захватило от этой беспредельной шири. Вода явно простиралась до самого края земли, а оттуда, наверное, низвергалась исполинским водопадом. Поверхность воды испещряли пенные буруны, и вся она непрестанно волновалась. Прибой гудел и рокотал, а пасть океана неустанно кусала песок и гальку, заглатывая постукивающие друг о друга камешки.

Кувырок никогда раньше не видел океана, хотя слышал о нем немало. Один клан общался с другим по всей горной стране, все делились знаниями с соседями. И в заячьих преданиях немало говорилось о море, а кролики даже хвастались, что пересекли его тысячу зим назад, на пути из далекой страны.

Да, зрелище внушительное! Кувырок весь дрожал, от кончиков ушей до хвоста. Вода страшила его — такая широкая и пустая. Даже поля плоской страны пугали его пустотой и однообразием, а им до океана было далеко. Там взгляд мог остановиться хотя бы на изгородях, а в море не было ничего, кроме воды. Оно, видно, все время пыталось построить изгороди из воды, но они рушились или убегали и рассыпались мелкими брызгами.

Тупоносая лодка пробиралась по воде, ныряя и поднимаясь, оставляя за собой в воздухе почти горизонтальный черный дымовой след, словно пытаясь провести линию на поверхности океана. Лодка на вид была крепкой, прочной, способной выдержать натиск бурных вод. Она раздвигала волны и прокладывала между ними путь.

Насмотревшись вволю на зеленую громаду воды, Кувырок стал пробираться по дюнам. Забравшись на вершину одной, он уже хотел спуститься, но внезапно застыл на месте. Внизу, у подножия песчаного хребта, стояла лиса. Она смотрела на зайца, а он на нее — на ее коричневые глаза, острые белые зубы, чуткий нос. Впервые в жизни он столкнулся лицом к лицу с лисой, хотя издали видел их не раз. Он не в силах был пошевелиться.

Из лисьих челюстей свисало обмякшее тело чайки, с распустившимися крыльями, со сломанным хвостом. На песке валялись перья. Ясно было, что лиса уже убила несколько птиц, а эту поймала только что. Она выронила мертвую птицу из пасти, но не сделала ни шага.