Танцы на снегу

В летние дни, когда воздух прозрачен, когда сверкает лазурит заячьих шкурок с аквамаринами глаз, большинство живых существ радуется, что драгоценные зайцы укрылись на небе. Кто хотел бы жить под кровавым небом, бросающим алые отсветы на кусты и траву, угрожая холмам пролиться багровыми каплями? Красный — не тот цвет, что внушает спокойствие. Это цвет опасности, гнева и страсти. Гораздо приятнее видеть в небесах цвета васильков и незабудок, дышащие покоем и миром.

По крайней мере, так считают все зайцы.

Часть шестая Танцы на снегу

Глава тридцать девятая

Большеглазка ненадолго ушла, а вернувшись, позвала Кувырка с собой на Букерово поле, где у подножия тотема собралась вся колония. Появившись на традиционном месте заячьих собраний, Кувырок увидел, что все его ждут. Большеглазка присоединилась к остальным, и какое-то время они просто смотрели на Кувырка — некоторые при этом сильно нервничали. Зайчата держались от него подальше, прячась за спины взрослых, как будто Кувырок — невесть какое чудище.

Наконец Лунная зайчиха выступила вперед:

— Большеглазка говорит, что ты живой, а побелел потому, что все горные зайцы зимой белеют.

Кувырок кивнул:

— Конечно. Точно так же, например, белеют горностаи. В животном мире это нередкое явление. Сам я ничуть не изменился — перемена цвета произошла по естественным причинам, без моего участия.

Догоника помолчала, оглядела колонию, ждущую ее решения, и наконец сказала:

— Добро пожаловать домой, Кувырок!

Зайцы стали подходить к нему, бормоча: «Добро пожаловать», но сохраняя все же некоторую осторожность. Кувырок подивился про себя их глупости, но тут же напомнил себе, что, в отличие от него, они не имели случая путешествовать — они ведь никогда не покидали острова. Многие из них даже и полей, на которых жила колония, не покидали.

Зайцы подходили к нему, обнюхивали и поражались белизне его шкурки.

Догоника тем временем произносила речь:

— Пусть трактор дарует тебе счастье, Кувырок, за то, что ты помогал нам спастись от Убоища. Пусть пятибревенные ворота пошлют тебе долгую жизнь, и пусть всю свою долгую жизнь ты, по милости красного сарая, будешь здоров!

— И пусть пшеничный колос дарует тебе плодородие, — прошептал кто-то ему в самое ухо. Обернувшись, Кувырок встретился глазами с Большеглазкой.

— Большое спасибо, — смущенно пробормотал он. Потом, немного оправившись, сказал уже погромче: — Спасибо, Лунная, за твое приветствие. Спасибо вам всем!

Когда зайцы попривыкли к белой шкурке, стало ясно, что они искренне рады видеть Кувырка. Они засыпали его вопросами о путешествии и встрече с Убоищем. Кувырок повторил для них то, что уже рассказал Большеглазке. Зайцы выслушали, затаив дыхание, страшный рассказ о посещении колокольни. Правда, описание чудовища уже не было новостью, потому что оно теперь садилось на землю и многие имели случай рассмотреть его вблизи.

— Победить Убоище невозможно, — подытожил Кувырок, — так что мы должны научиться ему противостоять. Надо что-то придумать. Мы ведь не дурачки какие-нибудь — мы зайцы, отважный и умный народ. Не будем рыдать из-за того, что оно стало свирепее, а подумаем лучше, что делать. Мы не обязаны всю жизнь дрожать от страха!

— И в страхе гибнуть, — добавил Солнечный заяц.

— Расскажите, как оно сейчас охотится, — попросил Кувырок, — чтобы я лучше понял, в чем дело.

Заговорила Догоника:

— Не хочу на вас давить, но лучше я сама расскажу.

Она отошла в сторону и села на обнаженный корень дерева-тотема. Это было обычное место Лунной зайчихи, когда она держала совет. Догоника выразительно посмотрела на остальных. Они поняли ее желание и подступили поближе, ожидая, что она скажет. Кувырка всегда поражало, как велика власть Догоники над остальными зайцами. Ведь она — на его, по крайней мере, взгляд — не слишком-то баловала их своей заботой.

Лунная зайчиха начала:

— Как вы все, за исключением Кувырка, знаете, этой зимой мы понесли огромные потери. Такого еще никогда не было. Убоище освоило новый прием, — при этих словах она пристально посмотрела на Кувырка. — Оно приземляется рядом с нашими норами и клюет зайца в хвост, чем принуждает его высунуться из норы. И тогда оно хватает несчастного зайца, утаскивает и съедает. Если так будет продолжаться, над нами нависнет угроза полного истребления. Я хотела бы знать, что может сказать по этому поводу Кувырок.

Прежде чем ответить, Кувырок немного подумал.

— Гм… Значит, так… Норы, которые мы, горные зайцы, роем, предназначены для защиты от золотых орлов. Мы либо прячемся в расселинах между скал — но скал здесь, на плоской земле, не бывает, — либо копаем короткие туннели, которые я вам и показал. Золотые орлы не имеют привычки садиться на землю и принуждать зайца выскакивать из норы.