Танцы на снегу

— Может, и так, — сказала Морская, — но твой Кувырок мог каким-то образом спровоцировать людей, чтобы они выгнали Убоище из колокольни. Вот оно и переселилось в круглую башню. Все равно ответственность лежит на горном зайце. Зачем он пустился в такую глупую авантюру?

Торопыжка рассердилась:

— Но ведь ему приказала идти Лунная зайчиха!

— Не знаю, не знаю, — сказала Морская, — я слышала, что он вызвался добровольно.

Торопыжка как могла пыталась защитить Кувырка, объяснить, что он не способен на такую подлость — избавить от опасности свою колонию ценой несчастья другой. Если Убоище поселилось в круглой башне — значит, оно само так захотело, а Кувырок здесь ни при чем. Бессмысленно думать, утверждала она, что заяц способен заставить такое чудовище переселиться против воли.

Защищаясь, она искала глазами Чемпиона, надеясь, что он ее поддержит. Его, однако, не было видно. Похоже, он не желал вмешиваться в спор и возражать старшим. Но неожиданно за нее вступился другой парень, Водохлеб, заяц с довольно сомнительной репутацией. Его часто видели на болоте, где он пробирался с кочки на кочку. Водохлеб воскликнул, что один заяц не может отвечать за действия другого, пусть они сто раз земляки, родственники или даже однопометники.

— Если мой брат в чем-то провинится, это ведь не значит, что я буду за него отвечать! — дерзко заявил он Морской зайчихе. — Так же, как и я не стану тебя винить, если Небесный украдет у меня еду. Винить эту зайчиху в том, что кто-то из колонии, в которой она когда-то жила, косвенно виновен в том, что чудовище перебралось поближе к нам, несправедливо, нечестно и просто глупо!

К сожалению, Водохлеб авторитетом в колонии не пользовался. Он нарушал все правила и не уважал старших, за что не раз подвергался осуждению. Вообще-то зайцы не слишком склонны к коллективизму, но многие считали, что Водохлеб слишком уж отъявленный индивидуалист. Общее мнение сводилось к тому, что день, в который этот заяц покинет колонию, чем он не раз грозился, будет удачным для всех днем. Водохлеб любил ставить уважаемых членов колонии в смешное положение, был чрезмерно развязен и слишком склонен к шуткам, когда ситуация требовала серьезности.

— Говори что хочешь! — сказал Небесный заяц. — Для нас твое мнение не обязательно.

Морская зайчиха решила предостеречь Торопыжку:

— Не воображай, что этот бунтарь защищает тебя потому, что его хоть на волос беспокоит, что с тобой будет. Он просто развлекается. Если хочешь знать, он не раз говорил, что ты слишком задираешь нос и это доведет тебя до беды.

Торопыжка посмотрела на Водохлеба, ожидая, что он станет это отрицать. Но тот только лениво наклонил набок голову и сказал:

— Она действительно зазнайка, но это еще не значит, что она должна отвечать за чужие поступки. Беда твоя, Морская, в том, что ты слишком прямолинейно мыслишь. Тебе бы немножко гибкости! Тогда бы ты поняла, что валишь в одну кучу совсем разные вещи, а после радуешься, какая ты умная. Я все сказал, а если ты не понимаешь, значит, никогда не поймешь.

С этими словами он ушел, и Торопыжка опять осталась без поддержки.

Морская зайчиха не унималась. Она снова и снова твердила, что в последних смертях виноват Кувырок. Убоище покинуло колокольню сразу после того, как Кувырок туда явился, и это никак не может быть простым совпадением. Торопыжкин земляк навлек на колонию несчастье, так что теперь она обязана поправить дело.

Первым делом Торопыжка стала учить русаков копать норы. Некоторые приверженцы традиций категорически отказались учиться «кроличьим штучкам», но переменили мнение после того, как Убоище наутро унесло еще одного зайца. Водохлеб, назло старшим, утверждал, что рыть норки очень приятно и интересно.

— Давно бы их выкопать! Сейчас было бы всем тепло и сухо. Слушай, Торопыжка, а еще какие-нибудь горные хитрости можешь показать?

Но Торопыжка сердилась на то, что он назвал ее зазнайкой, и не желала с ним разговаривать.

Появился Чемпион и объяснил, что бегал на свое поле проверить, все ли там в порядке. Парочка встретилась у старого дуба. Торопыжка слегка досадовала на парня, который обещал весной драться за нее.

— Пока тебя не было, — с упреком сказала она, — меня тут в чем только не обвинили!

— Правда? Жалко, что я не знал!

Из канавы кто-то передразнил его тонким голосом:

— Ой, правда? Ой, как жалко, что я не знал!

— Кто это? — крикнул Чемпион. — А ну, покажись!

Из канавы выскочил Водохлеб. Он был весь в грязи, к меху пристали листья и веточки, словно он все утро валялся по канавам.

— Как прикажешь это понимать? — грозно вопросил Чемпион.

— О чем это ты? — зевая, осведомился Водохлеб.

— Почему ты подслушиваешь?

— И не думал, — ответил тот, — я в этой канаве оказался по чистой случайности. Если вы хотите ссориться при свидетелях — дело ваше, но не можете же вы требовать, чтобы все заткнули себе уши и забились в угол.

— Мы и не думали ссориться! — негодующе воскликнула Торопыжка.