Танцы на стеклах. Книга 2

– Поэтому, будьте мудрее. Через полчаса Самина принесет вам поесть и уберет осколки. Не хочу, чтобы вы поранились, – Амир слегка поклонился, и ушел прочь, заперев меня снаружи.

Через полчаса Самина приносит мне ужин, и через силу справляясь с тошнотой, я поглощаю его, наблюдая за тем, как она убирается в моей комнате.

Не замечаю, как наступает следующее утро, вновь впадая в апатичное состояние. Самина и Хана принесли не только завтрак, но и какие-то крема, и масла, которые нужно было втереть в кожу.

Самина расчесывала мои волосы, приговаривая на арабском «платина», «шелк», и «красивая», но я была не рада таким комплиментам.

По многочисленным манипуляциям с моими волосами и телом, я поняла одно: сегодня ко мне придет Джаред.

И я не хочу его видеть.

Я боюсь, что, когда увижу его, боль будет слишком сильной. Что я не смогу быть покорной, наговорю лишнего, наброшусь на него и только усложню свою участь. Теперь он женат, и каждый раз глядя на него, я буду смотреть и думать, как еще несколько дней назад, он давал вечные клятвы перед Богом любить другую женщину.

Он говорил ей, что любит? А потом провел с ней брачную ночь, и уехал в свадебное путешествие. И ее он не трахал бесцеремонно на носу яхты. Возможно, их первая ночь была полна любви и нежности… все-таки жена, это не Sharmutah, о которую можно вытереть ноги.

Наверное, вот что самое обидное. Это не Беатрис, не очередная шлюха.

А его жена. Девушка из страны Джареда, девушка его уровня, девушка, с которой он может быть очень счастлив. Есть у Джареда чувства к ней, нет никаких чувств… это не имеет значения, потому что он будет делить с ней постель, обнимать по ночам, и рано или поздно, у них будет ребенок с такими же стальными, как у него, глазами.

Она всегда будет у него на первом месте. Не сомневаюсь, что соблюдая строгие традиции восточной страны, эта девушка сберегла себя, и он стал у нее первым.

«Ведь это мог быть я, Лана.» – я слышу слова Джареда из прошлого, и вспоминаю все разочарованные ноты в его голосе. Его жена станет для него тихой гаванью, миражом в пустыне, потому что она, как выразился Амир, привыкла к «подчинению, смирению».

Возможно, она станет для него всем, потому что я уверена, что в глубине души, даже Джаред нуждается в женщине, настоящей женщине, любимой… принадлежащей только ему без остатка. Не в дешевке из офиса или клуба. А только его женщине.

И эта женщина – не я. И это никогда не буду я.

Глава 3

Джаред

Свадьбы в Анмаре отмечаются с размахом – на широкую ногу, громко и дорого. К ним готовятся месяцами, если не годами, и мне сказочно повезло, что я приехал за неделю до грандиозного пиршества. Можно сказать, на все готовое. Подготовкой к церемонии занимались мои сестры, которых я не видел уже много лет, так как некоторые из них вышли замуж, другие – жили в домах своих матерей, и у меня не было повода с ними встречаться. К женщинам в моей стране особенное отношение, они живут или в отдельных домах, или на женской половине в доме отца или мужа, полностью зависимые от того, кто несет за них ответственность. В детстве, до девяти лет, именно до этого возраста девочкам и мальчикам разрешают играть вместе, я иногда общался с Сарой, младшей сестрой Али, и испытывал к ней подобие симпатии. Мы были ровесниками, и она единственная не смотрела на меня, как на прокаженного. С другими сестрами я практически не общался, а вот Сара запомнилась мне немного грустным, неуверенным ребенком с глазами, как у Бемби. Маленькая, угловатая, некрасивая. Я знаю, что она до сих пор не замужем, и представляю, сколько насмешек ей приходится терпеть в доме отца, который к своим дочерям относится не лучшим образом. Точнее, вообще, никак к ним не относится. Для него, как для монарха, самое главное – наследники мужского пола. Девочки – неудачное стечение обстоятельств. Догматическое, устаревшее заблуждение, которое до сих пор сидит в умах арабских мужчин. Чем больше родил мальчиков, тем больше ты сам состоялся, как мужчина. Моя мать говорила мне о том, насколько неправильно отношение арабов к женщине, она рассказывала, как ее любили и баловали родители, и я всегда представлял Англию, как некий сказочный оазис, в котором живут любящие друг друга счастливые люди.

Конечно, когда спустя годы я приехал в Лондон, увидел совсем другую реальность, но на тот момент, я уже не питал иллюзий. Мне было сложно находится в стране, где выросла моя мать. Я ходил по улицам, боясь узнать ее в лицах прохожих, и, в то же время, надеясь на это. Я не знаю, что сказал бы, о чем спросил, как бы повел себя. Моя память подкидывает мне слишком противоречивые воспоминания. Иногда я ее понимаю, иногда ненавижу. Но чаще испытываю боль и разочарование. Она была мне нужна сильнее, чем я мог себе в этом признаться. Я никогда не переставал задаваться вопросом, что со мной было не так, раз родная мать оставила меня по своей воле.

И сейчас, в день моей свадьбы, я бы хотел услышать ее совет, или хотя бы вспомнить ее лицо, а не размытый образ.