Танцы на стёклах (СИ)

  "Да, как победить", прошептал Вэн. Он просто будет сражаться со смертью, одолеет страх. Самое страшное - это паника. У него уже начались признаки клаустрофобии. Хотелось вырваться из этого герметичного кокона, в котором он задохнётся.

  "Боли не будет, боли не будет", - шептал Вэн, зная, что это внушение поможет. Тогда можно будет провести время до смерти, не сойдя с ума.

  - "Я любуюсь звёздами", - шёпот успокаивал, приводил в относительное спокойствие.

  Но было жалко себя, очень. Неужели вот так глупо закончится жизнь? Ведь ещё ничего по настоящему ценного в жизни не сделано. Все мечты, планы, оборвутся тут, в холодной пустоте. Корабль за это время незаметно уплыл в сторону, а с другой стороны медленно показался большой тёмный диск планеты, заслоняя звёзды. Во всех скафандрах устанавливали контролёр чувствительности света, который подчинялся голосу.

  - Увеличь чувствительность в два раза, - сказал Вэн, надеясь, что контролёр работает.

  По забралу прошла едва заметная волна, стало светлее, звёзды горели ярче. Стали видны два материка. Проглядывались в плотной пелене туч грозы. Они мелькали беспрестанно, что больше всего удивило. Поразило то, что хорошо проглядывался слой атмосферы по краям планеты. Видимый полюс покрыт снегом, а над ним, в верхних слоях атмосферы, плясало красно-зелёное сияние, разбрасывая извивающиеся полосы по сторонам, словно щупальца.

  Вэн вздрогнул, ненароком скосив глаза: на забрале шлема показывался уровень кислорода и время его подачи - воздуха осталось на полтора часа. Времени до экзекуции всё меньше.

  И тут планета с одной стороны посветлела, граница атмосферы покрылась багровыми всполохами, мутноватым светом. Через несколько секунд светлая кайма стала ослепительной, как будто к Шарку прислонили красный раскалённый серп. Глаза резануло болью, до того сузились зрачки.

  Вэн зажмурил глаза и скомандовал: "Сделай норму, потом затемнение в два раза!

  А свет уже пробивал сквозь веки. По мере затемнения стекла, веки как бы потухли, и Вэн открыл глаза. Красное солнце слегка слепило, уже наполовину показавшись из-за планеты. Визуально оно было небольшим, по сравнению с Шарком, который казался чем-то необъятным.

  - Затемнение в два раза, - сказал Вэн. Когда забрало ещё потемнело, на светило можно было смотреть не щурясь. Вид солнца как-то успокоил. И тут Вэн вспомнил о родителях. Они не перенесут его потери. В этот момент стало себя жалко, как никогда.

  Да, прав был толстяк из виржи, который советовал - цени жизнь.

  Всё вроде как в шутку живёшь, не задумываешься об опасности, а она рядом ходит, только оступись мимо тропы жизни.

  Когда Вэн шагнул в звездолёт, то не совсем осознавал, куда же на самом деле они летят. Полёт на другую планету был покрыт романтической дымкой. Теперь, пережив такой виржи и побоище в зверинце, стало ясно, что всё не так просто.

  Светило целиком показалось из-за планеты, но Вэна уже развернуло к нему боком и стал виден спутник Шарка. Величину его трудно было угадать, но он мало чем отличался от привычных спутников таких планет. Немного испещрён метеоритами. В стороне от него звездолёт, сияет яркой точкой.

  - Тэя, прощай, - прошептал Вэн, тоскливо глядя на корабль.

  - Что ты там бормочешь? - раздался голос Байза. - Жив ещё?

  - А тебе что? Ждёшь, когда я скулить начну?

  - Плохо ты меня знаешь, я твоё дело разбирал.

  - Ну да. Ты моё тело разобрал в коридоре парализатором. Я думал, что оно рассыплется на клетки. А теперь ты, значит, разбираешь моё дело? - Вэн горько усмехнулся.

  - Это не парализатор.

  - А что же это? Клеткорассыпатор?

  - Да какая тебе разница? Хочешь, я тебя обрадую?

  - Наверное, тем, что я скоро в атмосферу войду и начну падать?

  - Нет. Солдатики, что на вас напали, весь полёт принимали СС. Так что мы тебя через полчаса подберём.

  - Ага, подбирайте быстрее, а то мне хочется на эту луну завыть.

  Вздох облегчения, громкий - это мягко сказано. Говорят, будто камень с души упал, так вот бывает такое, бывает. Хотелось хлопать в ладоши и петь, но надо беречь воздух, вдруг бот задержится. Вэн повернул голову, насколько позволяло шейное полукольцо шлема. Увидел край планеты.

  - Ну, здравствуй Шарк, я скоро на тебя ступлю...

  Уходили минуты, может, ещё и драгоценные. Одиноко было по прежнему, но грела душу надежда: ведь кто-то к тебе приближается и скоро возьмёт на борт. Осталась одна неприятность - отсутствие астрокожи, из-за этого мёрзло тело, пока светило пряталось за планетой. Если любое космическое тело, даже размером с булавочную головку, врежется в скафандр, то пробьёт его насквозь. Раздастся свист уходящего воздуха, и через время кровь вскипит в венах. Конечно, если осколок попадёт в шлем, то не о чём будет и переживать. А если в руку или ногу - скафандр на сочленениях герметизируется в случае пробоя, и астрокожа спасает. Хотя пролетающие камушки в космосе редкость. Это только в кино: не успел космонавт полчаса в космосе побыть, как у него уже отрезана рука или нога. А то и весь в дырках, как решето.