Танцы на углях (бонусная книга к дилогии)

И дальше я оказываюсь не слишком нежно развернутой к раковине и мои руки опять под водой.

Больно то как!!!

Закусив губы, из всех сил молчу. Начну верещать — выхвачу от него. Уверенна.

Глубокая чашка, сода, вода. Опускает мои руки своими.

Пиллинг… это просто пиллинг… - пытаюсь медитировать я на эти ощущения. - Винная кислота...

Как-то слишком! Даже для кислотного пиллинга.

- Там замок. Там замок от ДЕТЕЙ! - начинает заводиться он, удерживая мои руки. - И от тебя в том числе! Какого чёрта?! Ты что-нибудь слышала о перчатках? Ты не женщина, ты чудовище! Там целый ящик перчаток, твою мать! Я поставлю кодовый!

Достает руки, рассматривает и с раздражением плюхает их обратно.

Взвизгиваю.

Чувствую как ледяная пряжка его ремня давит на мою голую кожу. Прямо в треугольничек над копчиком. И как слишком шумно он дышит. Так же, как и я. Потому что БОЛЬНО!!!

- Вот что с тобой делать?? Ты хуже ребенка!

- А я думала ничего нет хуже…

Это всё болевой шок! Надеюсь, хотя бы он вменяем  и мне сейчас не прилетит.

- Молчи! Ты можешь усвоить, что это моё всё?! Такую простую понятную вещь!! Моё! Не надо самоуправства!

- Я надеялась управиться до твоего возвращения.

- С чем? С химическим ожогом?!

- С кухней…

- При чем тут, вообще, кухня, детка?  При чем тут кухня?… Больно?…

Ну вот… теперь можно и порыдать. И я тихонько рыдаю в его руках.

Суровые будни царского семейство (часть 4)

Глава 4 - Безусловно и абсолютно

- Пап… па-а-ап… - тормошит младшее Высочество, пытающегося уснуть Величество. - Ну, пап...

Мы не спали всю ночь - индуцированный психоз в форме приступа романтики.

Вино... большие мягкие качели... звездное небо… зефирки на мангале… плавленная моцарелла… поцелуи… поцелуи… поцелуи…

Музыка и стихи.

Он любит, когда я читаю что-нибудь.

Читаю я плохо. С нелепыми паузами и съедая иногда слова. Часто не с авторским ритмом. И зависаю иногда в смыслах. Но ему нравится… Его это торкает. Величество велит и я читаю то, что навеевает мне момент.

Как мы с тобою бессмысленны, как нежны,
словно только что вышедшие из моря, из тишины,
как теплоруки и как легки,
неоперившиеся воробьи,
новорожденные щенки.

как засыпать в обнимку тепло, тепло,

словно в околоплодной воде, словно нас отделяет стекло
от большого мира, а мы тут лежим с тобой –
маленькие, маленькие,
маленьких не берут на бой.

я никогда больше не хочу воевать, мой свет,

я хочу, чтобы море и солнце,
и никого больше нет,
чтобы мы под огромным небом и камушки чтоб в горсти,
мой родной, я никогда не хочу расти.

маленькие, маленькие

и зализываем друг другу раненые бока,
и пушисто волосы вьются возле виска.
не отпускай меня больше, пожалуйста.
не отпускай…
(Вера Полозкова)

И мы нахально не спали. А Высочества спали.

Теперь я пытаюсь несанкционированно вырубиться в кресле, а он на диване. Но сегодня суббота и это провальная затея.

- Пап…

- Ребенок, уйди, - сонно.

- Папа!! - смачный шлепок ладошками по голой спине.

- Ррррр…

Поворачивается.

- ДА. Слушаю. ВНИМАТЕЛЬНО.

Его глаза приближаются к ее глазам. Точно таким же. Синим. Ноздри вздрагивают. Глубокий терпеливый вздох. Верхняя губа вздрагивает в попытке клацнуть зубами на Мелкую.

Пф… боялась она… ей в отличие от мамы не прилетает!

Она мечтательно закатывает глазки и:

- Пупи мне такую фтучку, чтобы я похвотала. Там калтинка слазу, - нажимает она пальчиком на воображаемую «штучку». - Давно-давно так я делала… очень давно. Ты был тогда еще маленький.  Да-да!! А еще мне нужен косаматик. У моих подлужек есть касаматики. Много касаматиков...

Со стоном он падает на спину.

- И кавясочку… не такую… длугую… с каёсиками тут и тут, - рисует в воздухе руками. - Чтобы так...  И утюг. Попленький.

Величество переводит на меня страдальческий взгляд.

- Вabe… translate, please…

- Ммм… - потягиваюсь я на кресле. - Высочество хочет поляроид, самокатик, коляску, которую можно раскладывать для куклы и утюжок, который греется.

- Чийчас!! - требовательно повелевает Высочество, наклоняясь над Величеством и заглядывая в его глаза. Синие. Точно такие же.  Сводит строго брови — один в один как он.

- Чийчас же!!

- Я могу отказаться? - смотрит он на меня, аккуратно отодвигая в сторону ее требовательную мордочку.

- Откуда я знаю? Это твоя дочь…

- И твоя.

- Не-не… - закрываю я глаза. - Мои здесь — посох дождя, муж и ноутбук. Дети твои. Разбирайся сам.

- Па-а-ап! Плопыпайся!