Танцы с бубнами

— Я в шоке, — пробормотала Леля. — Знали бы вы, сколько седых волос нам эта история прибавила! Да из-за вас мы своих друзей продали! Малахита и Ветерка! А их купил злой колдун, он их убить хотел. Мне лошадей пришлось у него украсть! И то, если бы не Кирилл, ничего бы не получилось. Это он помог мне моих лошадей на своих подменить, только так мы из окружения и вырвались!

Трое вымогателей смотрели на Лелю, хлопая глазами.

— Да у вас тут мафия почище чем на Сицилии, — произнес один из них. — И чего теперь эти твои лошади? Не доберется до них колдун? А то я таких дел не люблю. Животные, они никому ничего плохого не сделали, это не люди.

Леля не успела ответить, ей позвонила Галина. Она была сильно взволнована и зло шипела:

— Ну поздравляю! Так я и думала, что влипну я из-за своей доброты в неприятности. Втравила ты меня, Лелька! Спасибо тебе!

Но, судя по голосу, Галина и не думала благодарить, а скорее совсем наоборот.

— Что случилось?

— То самое! Хозяин твоих лошадей приезжал! Собственной персоной! Что он тут мне наговорил! Как грозил! Даже вспоминать не хочется!

Сердце у Лели замерло.

— Надеюсь, ты ему не отдала лошадей? Придумала что-нибудь?

— А что я могла? Я старалась, как могла. Но я ему на дверь, а он мне документы в нос. Опять же, он не один пришел, а с полицией! У него на руках и документы, и полиция, и получается, что я краденых животных у себя держала. Чего я и боялась, теперь мне из-за тебя теперь еще с полицией разбираться! Спасибо! Удружила!

— Галя! Галина! — взвыла Леля. — Подожди, ответь мне одно! Ты что, отдала Малахита и Ветерка этому извергу?

— А что мне было делать? Не драться же с ними! Нет, не будь полиции, я бы дралась. А так — отдала, конечно. Да они не больно-то моего согласия и спрашивали. Забрали, бумаги об изъятии лошадей заставили подписать и предупредили, что в понедельник нас с тобой ждут в отделении полиции для дачи пояснений!

У Лели внутри так все и оборвалось.

— Но как он нас нашел? — убито прошептала она. — Как узнал, где лошади?

— Как-как… Наверное, номер коневозки запомнил. Потом выяснил, кому она принадлежит. А потом уж через Кирилла действовал.

Леля взглянула на Кирилла.

— Тебе кто-нибудь звонил, насчет меня спрашивал?

— Нет, конкретно насчет тебя — нет. Но мне сегодня звонил Олежка.

Олегом звали еще одного владельца лошадей — Омеги и Гектора, которые тоже были постояльцами в сгоревшей конюшне и лишились крова над головой.

— И он спрашивал, как у остальных дела, кто и где сейчас нашли место для постоя. Он где-то нашел местечко, но ему там не нравилось. Вот он и интересовался, может, кто-нибудь подскажет ему место получше.

— И… ты ему сказал про меня?

— Сказал, в том числе и про тебя. А что тут такого?

Леля ушам своим не поверила:

— Ты сказал, что я в «Гнездышке» у Галины оставила своих лошадей?

— Да. Хотя странная штука получилась. Я потом Олегу перезвонил, а он так со мной разговаривал, словно бы и не было у нас с ним разговора. Обрадовался, сказал, что сам хотел со мной поговорить нормально, но все времени нет. И снова отговорился нехваткой времени, обещал потом перезвонить.

— И перезвонил?

— Нет.

— Все ясно, — вздохнула Леля. — Это ты не с Олегом разговаривал, это тебе Козюпа звонил.

Кирилл хлопнул себя по лбу.

— Вот оно что! А я-то думаю, почему Олег не со своего номера мне звонил. И голос еще какой-то странный. Вот я кретин! Это получается, что я тебя Козюпе этому сдал?

— Получается, что так, — уныло произнесла Леля.

— Лелька, прости! Я же это не нарочно!

Леля покачала головой. Какое теперь дело, нарочно или не нарочно. Лошади все равно пропали. И даже хуже, чем пропали, они были снова в руках у Козюпы. И получалось, что четверо ее друзей пожертвовали собой напрасно. И Кирилл напрасно суетился все утро, добывая коневозку и меняя своих коней на чужих. И вообще, ровным счетом все их усилия были напрасны.

И такое уныние накатило на Лелю, такая тоска ее взяла, что хоть плачь. Да еще Сергей запропастился неведомо куда.

Единственная ниточка, которая к нему вела, оборвалась. Трое шантажистов понятия не имели, куда он делся.

Но тут неожиданно те самые трое «выбивал» окружили Лелю. Вид у них был до того свирепый, что Леля сперва струхнула. И только потом она поняла, что эта свирепость лично к ней не имеет никакого отношения.

— Я чего-то не понял, — произнес один из парней, — твои лошади опять у этого колдуна очутились?

— Да.

— И он хочет их убить?

— Совершить жертвоприношение.

— А ты на это не подписывалась?

— Нет, конечно! — воскликнула Леля, чувствуя, как слезы вот-вот хлынут у нее из глаз. — Как вы можете такое говорить! Это же мои друзья! Да, они старые и не очень годятся для работы, но я-то думала, что я их в частный зоопарк отправляю на спокойное и сытое дожитие. Что они там будут жить не тужить, а я их навещать стану. А вместо этого… Вместо этого им сегодня ночью перережут горло.

Голос у Лели прервался. Тугой комок встал у нее в горле. Леля знала, что должна быть храброй, что она не должна плакать, плачут лишь нюни, но эти уговоры не помогали, и на глазах у нее все-таки выступила предательская влага.