Танцы с тенью (СИ)

— Оказаться запуганным и встать перед подобным выбором всегда непросто. К тому же, твои прегрешения не были существенными, и напрямую не привели ни к чьей гибели. — Заключил правитель. — Но ты нарушил долг и своё слово. Отныне ты и семья в безопасности, однако вы обязаны покинуть столицу. Никаких постов, связанных с поставками, ни ты ни твои родные, отныне не имеете права занимать. Свободен.

Эльф еле заметно выдохнул, и покинул зал с таким трагичным видом, словно его приговорили к позорному побиванию палками и валянию в смоле.

Шелестнув страницами записей, Эртарион поставил подпись и поднял голову. И назвал следующее имя.

— Вэланиель де Туран.

Среди заключённых пошевелился и поднялся на ноги смутно знакомый эльф. Когда свет из окна упал на его лицо, я узнала мага, что поймал и пленил меня.

Его рукава сейчас были закатаны и открывали все метки, которые эльфы наносят на кожу. По рисункам в виде браслетов можно было прочитать, что это не просто маг, а архимаг. И что он старший сын в роду.

Мельком посмотрела на свою метку. Обычай ставить их чуть ниже локтя охотники как раз взяли у эльфов. Не зря один из них был основателем ордена.

Правитель какое-то время смотрел на архимага, который занял место посреди зала. Вид у того был безучастный, словно не его судьба решалась на глазах толпы, а сам эльф даже не присутствовал в зале. Эртарион тоже не спешил приступать к подробному допросу, а лишь изучал материалы дела.

Спустя долгую минуту, он вздохнул.

— Я хотел бы знать причины, по которым ты перешёл на сторону заговорщиков. Могу, впрочем, предположить. У тебя был повод ненавидеть меня лично. После принятия закона об эльфийских девах, обе твои дочери ушли из рода, объявив самостоятельность. И погибли в течение пяти лет. А ведь не будь того закона, они были под твоей опекой, и не могли уйти на службу. С тех пор ты и затаил злобу?

Маг с усилием покачал головой, глядя на пол у своих ног. Его голос оказался сухим и еле слышным, будто он вовсе не привык говорить.

— Я не могу винить вас. Такова была судьба. Мне остается лишь скорбеть о них.

— В чём же тогда причина? Что привлекло тебя в их планах? Отвернуло от моей власти?

— Все приказы, что я получал, были отданы вами, правитель Эртарион. У меня не было причин подозревать иное. Я выполнял свой долг.

Он поднял глаза, и их взгляды встретились. У меня внутри поневоле царапнуло жалостью от глухой обречённости в глазах мага. Но лицо правителя осталось непроницаемым.

— И ты поверил, что я мог отдавать такие приказы?

— Я не должен перечить высшей воле…

— Вэл. — Перебил правитель. — Ещё раз. Ты поверил, что я способен распорядиться о подобном? Мучить и убивать невиновных, казнить и бросать в темницу несогласных?

Эльф молчал, снова опустив голову. Эртарион продолжал, будто наступая на него.

— Власть передается правой руке, в случае болезни или безумия властителя. Ты даже не задумался, что эти приказы были отданы безумцем? Не попытался обсудить это со мной?

Молчание. Правитель встал и, к моему удивлению, сам взял с подставки кинжал, блеснувший точно осколок зеркала.

— Слепая покорность может оказаться страшнее глупости. Ты готовился приговорить множество людей. Так живи теперь среди них. Без имени рода. Без магии. И помни, что ты собирался сделать.

Архимаг, встав на колени, склонил голову будто для удара топором. Но кинжал для такого был маловат, да и Эртарион не делал замаха. Он лишь одним движением собрал длинные волосы эльфа в ладонь, поднял над его головой и перерезал у затылка.

Остриженные пряди упали, скрыв лицо мага. Только по побелевшим костяшкам на кулаках можно было догадаться, каким это было унижением.

Эльф, выполняющий обязанности писаря на этом заседании, даже вздрогнул на этом. И так как сидел ближе всего к орденцам, счел своей обязанностью вполголоса пояснить:

— Изгнание и лишение имени полагается многими хуже смертной казни.

— Но правитель великодушен. — Так же тихо заметил старейшина. — У мага будет шанс на искупление грехов.

— А этот жест с волосами. — Я подала голос. — Это часть ритуала, или тоже наказание?

— Клеймо. — Ответил Вархарт. — Волосы, обрезанные таким образом, никогда не отрастут. И все посвящённые, кто встретит его, будут знать, что перед ними отступник.

Я следила, как маг, еле передвигающий ноги от слабости, покидает зал. Несмотря на его прямую спину и остающееся каменным лицо, было очевидно, что он предпочел бы смерть нынешней участи. И никакая жалость не помогла бы, да и вряд ли будет уместна по отношению к преступнику.

Но я не могла не испытывать сочувствия к послушному солдату, который не сумел определить, на какой оказался стороне.

***

Зал я покинула вместе с Вархартом, когда солнце уже скрылось за далекими горами.

— Отдохни, Хельдин. — С легкой улыбкой посоветовал охотник. — Дело окончено. Дай уже себе в это поверить.

Я выдохнула, потирая плечи от сквозняка, что ринулся в открытую дверь. В зал прошла смена, Найрен и Риан, которая на ходу помахала мне.