Танцы в лабиринте

- Это ты опять "новодел" кому-то за "чистую семнашку" втер, вот Господь тебя и наказывает. Вы представляете себе, Рим, он фальшивыми иконами торгует. Сам же их делает и сам продает, выдавая за старинные. Его же убьют когда-нибудь.

- А ты накаркай еще... - Анатолий плюхнул пачку купюр в мойку.

- Да ты!.. Ну Толя, ну честное слово... - всплеснул руками Леон. - Ну как же так можно, они же неизвестно в чем, а тут же посуда...

- Во-первых, я на самом деле графику свою продал, честную, а во-вторых, Анатолий заткнул мойку пробкой, плеснул моющего средства, открыл кран и стал стирать деньги, - во-вторых, еще бы и карман у куртки застирать бы надо. Чего ж это я туда засунул-то, а?

- Ну честное слово...- вздохнул Леон сокрушенно и вышел из кухни.

- Грязные деньги, - повторил, глядя в пространство, Рим.

Сейчас, - Анатолий ополоснул под краном, отжал в кулаке, а потом разгладил на ладони две сторублевые купюры. - Вот эти я сейчас возьму, а то ведь время не терпит, а остальные ты, пожалуйста, в ванной потом на веревочке развесь, а? Он взглянул на Рима. - Пусть просохнут.

- Повешу, - вздохнул Рим. - Ты иди. Я сам достираю.

- Все, - вскинул вверх руки Анатолий. - Одна нога здесь, другая там. Быстрым соколом. Я прямо так, в одной рубашке, ничего?

Рим пожал плечами.

12

- К ответу перед Родиной готов! - отрапортовал кап-два. - По всей строгости закона.

Петр Волков достал сигарету, прикурил ее и, глядя на тлеющий кончик, неторопливо сказал:

- Вы присядьте пока.

- Есть! - Седов с готовностью опустился на стул.

- Не все так просто, - задумчиво произнес Петр.

- Согласен, - кивнул Седов.

"Вот ведь, етит твою мать... - размышлял про себя Волков. - И чего теперь делать? Расспрашивать его дальше, что, мол, за тачка в тебя въехала, кто как выглядел - это ж... идиотом себя полным выставить, если не хуже. Он же уверен, что я в курсе. Ну, обязан быть в курсе,. по крайней мере. Это у него сейчас, спьяну, в мозгах не все друг с другом стыкуется. Узелки не завязываются, потому что он ничего увязывать и не пытается даже. Увидел меня, отождествил с карой неминуемой и расслабился. Обрадовался даже. Это нам знакомо. Устал человек бояться, арест для него облегчение. Это бывает. Но брякни я чего-нибудь лишнее, он же мигом сообразит, что пассажир-то я какой-то левый. Я ж ему ни документов не предъявил, ни... ну вообще ничего. Просто он себя настолько уже накрутил, что тюрьмы как избавления ждет - все какая-то определенность. И не осознает вдобавок, что он пьяный. А значит... значит, не надо делать резких движений, суетиться не надо. Если он меня расколет, поймет... ну, что не перед тем раскрылся... тут уж... мало ли, как эта ручка работает, - Петр покосился на лежащую возле капитана шпионскую авторучку, - может, она стреляет говном каким-нибудь. Он меня спьяну и присовокупит, в качестве бездыханного тела агента вражеской спецслужбы, ко всем этим вещдокам, когда протрезвеет и решит в объятия нашей доблестной контрразведки сдаваться. У него же сейчас кто не "свой", тот, значит, "чужой". Однозначно. И не валить же его, на самом-то деле, в пределах разумной самообороны. Мужик вроде неплохой. Водки вот только ему, по жизни, жрать бы меньше надо, но уж это... А если просто скрутить, так что потом делать? Самому спецуру вызывать? Ну уж нет... Извиняйте, ребята. У вас свои расклады, у меня свои".

- Значит, так, - сказал наконец Волков, решительно раздавив окурок в пепельнице.

- Да? - вскинул на него взгляд кавторанг.

- Положение дел на сегодняшний день таково: мне, короче говоря, очень важно было выяснить вашу... так сказать, позицию на настоящий момент. Я потому и решил, поразмыслив, прийти к вам один, таким вот... частным, что ли, образом. И очень рад, что в вас не обманулся. Именно так я... э-э... всю эту ситуацию себе и представлял. Вот это вот все, - Петр обвел взглядом лежащие на столе предметы, - пусть пока остается у вас.

- А как же?..

- Так надо, - твердо сказал Волков. - Далее... Платок есть?

- Так точно. - Седов вынул из кармана носовой платок.

- Похвально. Сотрите отовсюду отпечатки своих пальцев. Предельно аккуратно. Так. Теперь сложите обратно в пакет. Ну что ж вы... платком, платком. Вы же опять наследили. Вот так. Заверните и уберите. Это раз. Теперь... Ничего не предпринимайте. Бросьте пить и психовать. В понедельник выходите на службу. Чтобы все было как всегда. Не нужно привлекать к себе лишнего внимания. Будут звонить эти... ну, вы понимаете?

- Так точно.

- Вот... Будут расспрашивать, ну мало ли, что со связником и прочее, говорите все как есть. Ничего не врите и ничего не скрывайте. Не надо их считать идиотами. Ну, разумеется, о нашей с вами встрече...

- Это понятно.

- Никто! Повторяю - понимаете? - вообще никто не должен знать. Видите ли, у нас тоже... утечки возможны. На улице меня встретите - проходите мимо. Я вас не знаю, вы меня. Для вашего же блага. Ясно?

- Это понятно.

- Вот и хорошо.

- А что же со мной?

- Посмотрим. - Волков поднялся из-за стола и направился к выходу. Подумаем. Не так все просто.