Танцы в ночи. Магия любви

Охотники действительно подобрались слишком близко, еще сотня метров – и пули достигнут цели. А пули охотников оставляют в семарглах очень большие дыры… Стефан взвалил на плечи обезглавленное тело и повел семарглов в Огневку.

* * *

На главной площади поселка, возле дома-ракушки, их уже ждали. Шепот над толпой то угасал, то разгорался. Каждый чувствовал приближение грозы.

Стефан бросил тело монстра на ступеньки и встал на площадку между лестничными пролетами – ту самую, где на вечеринке Рыбак приветствовал Владу. Тогда журналист был жив, Влада не знала о своем даре, а Стефан считал, что Невестина ночь излечит его боль. Тогда Огневка казалась самым безопасным местом для семарглов. Не изменилась с той ночи только большая праздничная луна.

Стефан оттягивал момент, когда произнесет первые слова, потому что знал: после них мир его друзей, всех, кто доверился ему, изменится. С этого Стефан и начал свою речь.

Он рассказал о Коте, самом свирепом из всех нынешних охотников, об армии, собранной на подступах к Юзефинам, о семаргле-монстре, который охотится на себе подобных. Он сказал, что война неизбежна, но каждый сам волен решать, участвовать в ней или нет. Когда он закончил, над площадью повисла гробовая тишина.

Мария положила в вазон с цветами голову убитого семаргла и встала возле Стефана, не дойдя до него пару ступенек.

– Даже мыши мечтают о свободе, а нас, семарглов, устроила жизнь в маленьких клетках, – Мария выждала паузу. Толпа внимательно ждала продолжения. – Мы называем охотников охотниками, закрывая глаза на то, что это делает нас добычей. Но разве семарглы – добыча? Мир создал охотниками нас! Мы – охотники, мы – хищники! И теперь у нас появился шанс уничтожить тех, кто убил наших близких, кто когда-нибудь убьет нас самих. Если при мысли об этом у вас не зажигаются глаза, значит, вы не достойны своего имени. Так выйдите из своих клеток!

Толпа всколыхнулась, раздался шепот, выкрики, призывающие к войне. Мария посмотрела на Стефана – и отвела взгляд. Робкая Мария – которая только что вдохновила семарглов на смерть.

– Это произойдет не сегодня, – сказал Стефан и спустился к Марии. – У вас еще есть время принять решение. Сейчас мне нужны лишь добровольцы, чтобы отслеживать перемещения охотников.

Он насчитал двадцать поднятых рук – больше, чем ожидал, и распустил толпу. Семарглы схлынули с площади в считаные секунды. Стефан едва успел остановить Марию, которая проскользнула к одному из подземных тоннелей.

– Это был безумный поступок – бросаться в логово Кота, – сказал Стефан, преградив Марии путь.

– Зато вы поняли, с чем имеете дело.

Марии явно не терпелось покинуть Огневку, особенно сейчас, когда от тоннеля ее отделяла лишь несколько метров. Это желание, очевидное и непонятное, поставило Стефана в тупик.

– Чудовище едва не убило тебя, – сказал он, пытаясь затянуть разговор, чтобы выведать причину странного ведения Марии. А еще, потому что больше он не хотел ее отпускать.

– А ты бы расстроился? – спросила Мария, без улыбки, без укора.

Стефан взял ее за руку. Он долго смотрел Марии в глаза, прозрачно-бездонные, словно наполненные колодезной водой, и она не опускала взгляд, почти как раньше. Но все-таки что-то было не так.

– Я не имел права так поступать с тобой, – Стефан прижал ее ладонь к своим губам. – Ты сможешь меня простить?

Мария не выдержала и опустила глаза.

– Поздно.

– Ничто не может быть поздно, если речь идет о вечности. – Он улыбнулся, как любила Мария: полуулыбкой, которая касалась лишь уголков губ и глаз.

– Может, Стефан. – Мария нежно поцеловала его в ямочку на щеке и мягко высвободила ладонь.

* * *

Сбежать из охотничьего лагеря не было никакой возможности: в первую же ночь Влада прощупала стены и обнаружила, что хлипкое с виду строение оказалось добротно сколочено: ни проема пошире, ни сломанной доски. Кроме этого возле сарайчика постоянно дежурили двое солдат.

Большую часть времени Влада лежала на старой соломе, глядя, как в тонких полосах света клубится пыль. Редко перебрасывались фразами охранники, лениво лаяли собаки, фыркали лошади.

Она много раз пыталась почувствовать Марка, но его притяжение по-прежнему было таким слабым, что казалось иллюзией. Зато Влада явно чувствовала то, что, вероятно, и было иллюзией, сбоем в ее особой навигационной системе: семаргла, который отличался от всех остальных. Влада не могла ни увидеть его, ни определить точного месторасположения: он казался беспокойным сгустком энергии, помехой, бредом.

Через несколько дней, после заката, уже задремавшая Влада вдруг открыла глаза. На крыльце вполголоса переговаривались охранники, стрекотали сверчки – внешне все выглядело спокойно, но Влада почувствовала то, о чем еще не знали даже животные: к лагерю приближались семарглы. Марк, Стефан и Карл скользили между соснами, легко и плавно. Далеко за ними также плавно двигалась девушка с черными волосами и прозрачными глазами – та самая, от воспоминаний о которой у Влады до сих пор саднило под ложечкой.