Танцы в пыли

Магда, хотя и продолжала пребывать в полном недоумении, не могла удержаться от иронических мыслей. Это он-то заботился, чтобы она не занималась пустяками, поручая ей самую грязную работу в доме!

Она старалась не выказывать своего нетерпения по поводу письма в его руке.

— Может, вы скажете мне, сэр, что именно в письме лорда Морнбьюри касается лично меня?

— У тебя будет возможность прочитать его самой, от начала и до конца. А пока я вкратце ознакомлю тебя с его содержанием. Ее Величество королева приказала графу — а он ее крестник — подыскать себе жену. Он пишет, что все еще тоскует по твоей кузине Доротее и не может себе представить, что найдется какая-нибудь женщина, которая сможет ее заменить. Как бы там ни было, жениться он должен, так вот его выбор пал… как ты думаешь, на кого?

— Не знаю, — еле слышно прошептала Магда.

— Скромница ты моя, цветочек ты мой. На тебя, на тебя пал его выбор. Его привлекли твои письма… «полные доброты и нежности и написанные прекрасным языком». И еще голос — твой голос, который он слышал, когда встречал тебя в Шафтли, напомнил ему голос той, кого он навеки потерял… Он попросил, чтобы я прислал ему какой-нибудь из последних твоих портретов. Если ты ему понравишься, то он захочет с тобой встретиться. А затем, с разрешения твоих родителей, обручиться с тобой. Свадьба намечена на первый месяц следующего, одна тысяча семьсот восьмого года.

Магда слушала его, как в полусне. Сердце ее забилось так часто, что казалось, оно сейчас разорвется. Голова ее кружилась.

— Моя… Моя свадьба… — пробормотала она.

— Да. А что, это тебя удивляет? — весело спросил сэр Адам. — По-моему, это просто замечательно, что моя падчерица сумела привлечь внимание одного из самых знатных и богатых людей во всей округе. Твое приданое его не интересует. Он написал об этом. Единственное, что ему нужно от тебя, — чтобы ты стала ему доброй и честной женой и подарила ему наследника. Не сомневаюсь, что и с тем, и с другим ты справишься отлично.

Некоторое время Магда не могла выговорить ни слова. Известие так поразило ее, что прошло несколько минут, прежде чем она прочувствовала истинный смысл всего сказанного. Мысли ее путались и разлетались, как вспугнутые птицы. Ей сделали предложение. И не кто-то, а Морнбьюри. Она снова увидит Эсмонда, как тогда, в день похорон Доротеи. Даже в горе он был красив — высокий, статный, величавый…

И теперь он просит ее руки. А ведь она не рассчитывала завладеть вниманием даже самой последней деревенщины. Нет, этого не может быть. Слишком уж неправдоподобно, словно в ее темную жизнь ворвался целый сноп яркого света.

Вошла горничная Агги и принесла яйца, свежее масло и мед. Поставив их перед хозяином, она перевела полный ужаса взгляд с него на Магду и вышла.

Магда обвела взглядом сумрачную столовую — выцветшие до желтизны зеленые шторы, темную дубовую мебель. Стены были увешаны портретами Конгрейлов, предков сэра Адама. Магде они казались один противнее другого, хотя до нынешнего хозяина дома им всем было далеко.

За окном она увидела Освальда и Томаса, которые воспользовались хорошей погодой и вовсю играли в снежки. Магда машинально заметила, что оба они вышли гулять без обуви. Ведь они могут простудиться. И присмотреть за ними некому…

— Теперь ты поняла, моя птичка, — донесся до ее ушей голос отчима, — почему я так рад за мою милую Магдочку? Скоро ты выйдешь замуж и станешь графиней Морнбьюри. Не сомневаюсь, что твой супруг осыпет нас богатыми подарками да и мне поможет, когда узнает, как я стеснен в средствах. И кредиторы станут ко мне подобрей, если станет известно, что моя падчерица занимает столь высокое положение… Ну что, теперь тебя не удивляет, почему я так любезен с тобой сегодня утром?

Магда вдруг словно очнулась от забытья. Здоровая ее щека побелела, а правая, изрытая шрамами, наоборот, покраснела, как и всегда, когда она волновалась. Она вскочила.

— Ну хватит! — выкрикнула Магда. — Вы прекрасно знаете, что я никогда не стану графиней Морнбьюри!

Сэр Адам, который только что опрокинул большую кружку пива, недоуменно взглянул на нее из-за плеча.

— Я не ослышался?

— Я никогда не буду графиней Морнбьюри, — твердым голосом повторила Магда. — Граф никогда не видел меня. А если бы увидел, ни за что не захотел бы на мне жениться. И вы это прекрасно знаете. Разве не вы сами тысячу раз говорили мне, что я уродина? Что я калека, с которой не ляжет в постель ни один уважающий себя мужчина? И теперь вы утверждаете, что благородный господин, который был влюблен в кузину Доротею, найдет во мне замену своей любви? Да вы сошли с ума. Он же побежит от меня как черт от ладана, лишь только увидит…

Сэр Адам молча выслушал ее, после чего отхлебнул пиво и громко причмокнул. Кажется, он колебался: вытереть ли ему губы рукавом или предназначенной для этого салфеткой. И то и другое означало лишнюю стирку, а значит, лишнюю трату мыла. А между тем мыло было дорогим удовольствием. Не поднимая глаз на свою падчерицу, он сказал: