Тануки. Часть 2

— Ой, все, — пискнул гид. — Отстань. Сам думай. У меня снова все доступы отрубились. Чувствую себя инвалидом. Давай уже выбираться из этой технички в полноценный, нормальный мир.

Афросот, тем временем приблизился к алтарю и замер.

— О! РРРАЙ И ВСЕ ЕГО АНГЕЛЫ! ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО У ВАС К СТОЛБУ ПРРРИВЯЗАН НАСТОЯЩИЙ ГРРРРЫМХ???

— Конечно, знаем, — кивнул Барсук. — Мы с самого начала его и искали. И говорили, что собираемся его выкрасть.

— ВЫ ГОВОРРРИЛИ О МЕЛКОЙ СМЕРРРТНОЙ САМКЕ! ВЫ НЕ ГОВОРРРИЛИ, ЧТО ОНА — ГРРРЫМХ!

— Проблема?

— ЧТО? А… НЕТ… НЕТ. НАОБОРРРОТ! ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОДАРРРОК ХОЗЯИНУ!

— Хозяину? — переспросил Корнет, но архидьявол уже исчез во вспышке своего фирменного портала. — Какому такому хозяину? Сатане, что ли?

— Все-таки, проблема… — вздохнул тануки. — Он сейчас появится здесь с этим своим хозяином, и начнет нас убивать. А у меня все амулеты сгорели. Только те, что в индивидуальном инвентаре остались… Девять ячеек. Да и то… Я их по редкости и интересности туда подбирал, а не по полезности.

— У меня тоже почти ничего не осталось… Хотя… есть еще одна Черная Дыра. Но Зелья Бесплотности нету.

— Держи, — тануки протянул другу искристо-серую бутылочку. — Тоже в индивидуалку сунул, на автомате.

— О, круто. Интересно, сработает она на семисотом рейд-боссе?

— Хрен знает… Но хоть какой-то шанс. Других-то у нас нет с нашими нубскими уровня…

И тут он обратил внимание на эти самые уровни. Далеко не нубские, нужно сказать…

— Точно, — хлопнул себя по лбу тчифу. — У нас же равномерное распределение экспы стояло!

Убийство двух с половиной тысяч весьма немелких пэкашников, отразилось на левлах друзей очень даже положительно. Барсук разом достиг двести двадцать пятого, а Корнет двести сорокового уровня.

— Может очки раскидать? — задумчиво сказал огнемаг.

— А смысл? Мы семисотого рейдбоса все равно в честном бою даже не поцарапаем. А уж об уровне его… хозяина, можно только догадываться.

— Это да. Ладно, отложим. А то напортачим сейчас в спешке. Пойдем Малашку снимать?

— Да, давно пора. И валим. А то жарко здесь.

— Ага.

Тануки подобрал оставшийся от Порвунаха кинжал и подошел к столбу. Веревки гораздо проще перерезать, чем развязать.

2.

— Стоять! — раздался властный, хорошо поставленный голос. — Вы чего там двое задумали?

Тануки и огнемаг обернулись. В центре Главного Зала, ставшего теперь филиалом раскаленного Ада, стоял Афросот и… человек?

Человек в огромном белом тюрбане, надвинутом почти до бровей, одетый в белую жреческую, расшитую серебром мантию, казалось, заслонял собой архидьявола. Хотя Афросот и был объективно крупнее, а с учетом рогов, так и вообще превосходил жреца ростом почти вдвое… но… но он как-то терялся на фоне человека. Настолько ощутимо веяло от него непреодолимой силой и несокрушимой властью.

Строка информации новоприбывшего была скрыта Пологом, но Прелесть Моя, напрягши свое продвинутое восприятие, смог кое-что разобрать:

— Ника не вижу… но это жрец… 1959-го левела… Ты знаешь… лучше с ним не связывайся.

— НПС? Или моб? — шепнул тчифу.

— Игрок.

— Как??? Не может быть! Топ один по качу недавно четыреста двадцатый взял!!!

— Не знаю, — пискнул сверчок. — Но он игрок. И 1959-й. Извини, ничего не могу поделать с объективной реальностью.

— Властью, данной мне Всеблагим Ваатраушем, я запрещаю приносить жертвы кому-то, помимо Всеблагого Ваатрауша! — тем временем изрек жрец, и неспешной походкой пошел к алтарю. За ним, на почтительном расстоянии, слегка согнув спину семенил, по-другому не скажешь, семенил архидьявол. Когда пепел от сгоревших пэкашников пачкал белоснежную мантию, жрец морщился. А пару раз, от попавшей в нос мелкодисперсной взвеси, очень несолидно чихнул, что слегка подпортило торжественность момента.

— Эта локация, равно как и прочие принадлежащие архидьяволу Афросоту филиалы, берется под покровительство и объявляется собственностью Всеблагого Ваатрауша, стоящего у подножия трона Величайшего Неизвестного и Неназывае… — тут жрец, наконец, достаточно приблизился и уставился в лицо Малашки. Запнулся на полуслове. Пару раз широко открыл и закрыл рот. Будто хотел что-то сказать, но забыл, как это делается.

— О… — наконец выдавил он из себя. — О… о… Олеся?

Девочка на столбе медленно приподняла веки с длиннющими ресницами и тихо сказала:

— Папа… я знала… ты придешь за мной.

Жрец рухнул как подкошенный. Сначала на колени, а потом завалился на бок. И затих.

— Что это было? — спросил Корнет.

Барсук пожал плечами. Из его глаза выкатилась одинокая слезинка.

— Давай ее все же снимем. Нехорошо будет, если он очнется, а мы снова около нее с ножом крутимся.

— Это точно…

— СМЕРРРТНЫЕ… ВЫ ДАЖЕ ПРРРЕДСТАВИТЬ НЕ МОЖЕТЕ, ЧТО С ВАМИ СДЕЛАЕТ ХОЗЯИН, КОГДА…

— Так это не хозяин? — спросил Барсук, перепиливая веревки, плотно опутывающие худенькое тельце.

— ЭТО? НЕТ. МЕЛКАЯ СОШКА. ВСЕГО ЛИШЬ ПЕРВОЖРЕЦ, ЖАЛКИЙ СЛУГА БОГА ВААТРРРАУША, СЛУЖАЩЕГО ВЕЛИЧАЙШЕМУ НЕИЗВЕСТНОМУ!

— А величайший неизвестный кому служит? — поинтересовался Корнет, поддерживая девочку, дабы та не упала, освободившись от пут.

— ОН НИКОМУ НЕ СЛУЖИТ! НАОБОРРРОТ!!! ЭТО ЕМУ ТЕПЕРРРЬ СЛУЖАТ ВСЕ!!!