Танжер

Когда подходили к дому, я увидел, что у наших ворот компания, и кто-то сидит на корточках. Наверное, ждали кого-то, машину, чтоб уехать. И вдруг встал, пошел нам навстречу Гарник.

– О-о, это ко мне, – с деловитой взрослостью сказал я, и у меня что-то вздрогнуло внутри.

– А при чем тут я? – строго спросил он.

Я вдруг увидел, как неприятно, как агрессивно он окрысился.

Гарник шел, протягивая мне руку.

– Сначала со старшим, – насмешливо говорю я, отступая в сторону и показывая на Суходолова.

– Да-да, простите, – смущается Гарник.

Они что-то там… Здороваюсь с Гарником. Ксения с пакетом.

– А при чем тут я? – Суходолов с надувшимся, чужим лицом отстраняется в сторону, надувает свои губы, уходит мимо дома, уносит вперед камень лица.

– Я пойду, погуляю! – с истерической ноткой, зубы блеснули.

Это… Коляров, еще какой-то парень с ними. В пакете что-то белое, жидкое. Все зашли во двор.

– Как я по вам всем соскучился! – сказал я и обнял Гарника, приподняв свое колено. – Я иду, все гуляют. А я один. Где же, думаю, мои друзья? Как хорошо, что вы на меня не обиделись.

– А мы шашлык в кефире сделали, Анвар, – сказала Ксения. – А тебя здесь какая-то девушка искала с собакой, она туда побежала…

– Девушка с собакой?

– Неплохая девчонка, агатай.

Бежит Маруся с Кеном.

– Анвар, ты звонил мне, я уезжала.

Вынесли тулуп, дубленки, старый коврик. Расстелили на нашей полянке. Бегали в дом и обратно. Распахнули двери. Из крана течет вода. Листья на полу. Нужна посуда.

– О, кстати, как вам понравилась песня «Въенн», которую я вам посвятил по радио? – вспомнил я.

– Да, классная песня, – сказала Ксения. – Мне Леонардо Коэн всегда нравился.

«Какой Леонардо Коэн, они все напутали».

– Давайте, выпьем быстрее, – засмеялся я.

Они принесли вино в пакетах. Как зовут второго парня? Артем. Да, Артем. Его Гарник когда-то звал на свою работу. Пластиковые красные стаканчики.

– Давайте еще выпьем, ребята.

– Анвар, не гони!

Готовили шашлык. Ксения зло подшучивает над Гарником. Это она позвала Артема. Гарник подсмеивается над тем, что Артем шмыгает носом. Ксения защищает его. Артем спит.

– Да, так, пьесу вот написал… Секс, наркотики, убийство, ха-ха-ха. Давайте лучше выпьем.

– Слушайте, у нас шашлык не получается, мало углей.

Ксения зло подшучивает над Гарником. Ей явно нравится этот сопливый Артем, изображает из себя эдакого чудака, спит, а мы здесь с шашлыком мудохаемся.

Гарник злится на Ксению. Марусе нравится Гарник. Как-то осторожно, с переменившимся настроением пришел Серафимыч. Я позвал его. Он стоял у дерева, пытался чему-то улыбаться, пытался создавать свою общность с нами. Вдруг резко и как-то недоуменно ушел.

– А кто это, Анвар? – Маруся.

– Знакомый один… писатель, я тебе говорил, который в Крым уезжал. А что вы не пьете? Давайте выпьем!

Я побежал за посудой. Он стоял в темноте на кухне, маленький, потерянный и теребил в руках эти свечи с блестками. Он отшатнулся от меня, как от чужого. Странно было видеть дым за окном и чьи-то фигуры на фоне костра. Слышать смех и крики в нашем лесу.

– Ну чего ты, чего ты? – пока никого не было, я обнимал его, приподнимал и смеялся.

Потом бегал в тот магазин за вином.

Потом перешли в дом. Серафимыч сидел наверху, в нашей каморке. Я на полную громкость включил магнитофон. Артем улегся в пустом гардеробном шкафе. Гарник, как он это любит, очень сильно обхватил Марусю, прижал к себе и закружил якобы в испанском танце.

– В глаза, смотри мне в глаза, – услышал я его слова.

Так он когда-то говорил Ксении. Ксения будит Артема, чтобы танцевать. Кен лает. Я танцую с Ксенией под ее любимую песню: «О-о, Айша». Артем делает вид, что он спит. Потом «Донт спик», под которую я так горевал в Ялте.

Я на какую-то секунду замер и вдруг увидел, как изменился наш дом, как все посерело, поникло, и лампочка под потолком светила мертвенным светом, сквозняк и казалось, что со стен облетают желтые осенние листья. Стемнело. Марусе, видимо, понравился, Гарник. Пошли их провожать. Я оглянулся в раствор дверей, все было с изменившимся лицом.

– Очень хорошая девчонка, агатай, – сказал на дорожке под соснами Гарник. – Поздравляю тебя.

Ждали электричку. Она приехала с яркими окнами. Да, уже ночь. Маруся радостно и по-хозяйски, словно желая сделать мне приятное, провожала их. Ксения села с Артемом у окна. Гарник курил с Коляровым в тамбуре. Так странно было, что они приезжали, и ничего не случилось, и что Переделкино это им ничего не сказало, что оно было тесно, даже наш лес, тупо, бессмысленно, грустно, невкусно и не пьяно.

Я остановился перед дверью и в каком-то тумане пропустил Марусю вперед. Суходолов как бы рванулся мне навстречу. Он рванулся со словами горечи и обвинения, и ударился об нее всей своей аурой. Он ждал меня одного.