Тараканьи бега 2 (СИ)

— Не-е, мне, тем более в одиночку, не разобраться! Но срок годности среди них тоже имеется.

— Какой?

— Не разгляжу никак! — глядя прямо в глаза соврала наглая девка. — Ах, мне пора!

— Стой!

Но она пируэтом вывернулась из моих рук и смылась. А мне осталось только перекинуть мороженое в рюкзак. Чёрт! Как теперь треть его отдавать Рилль?

В ответ захохотали обе мои коррелятки:

«— Не-е, хозяин!..

«— Господин, судя по всему, ей больше 1/5 не достанется!

И тут же обе воскликнули:

«— О! Кажется, мы в чём-то правы. Только мы Вас ещё в подсчёт брали.

Бейджик чуть изменился. Теперь он выглядел так:

Лакомство от Аморы???

(0/4)

?????????

?????????

?????????

?????????

Я только поморщился.

Следующим оказался… вот тут действительно — зал. Зал воинской славы, что ли. Шестеро богов-воителей разделили его. Среди них был даже орк с огроменным топором. Но мне требовались другие — богиня рыцарства Фрина — в Греции на неё Паллада была похожа, и Веттан.

Он среди всех этих атлетов выделялся достаточно сильно. И фигурой — мышцы у него не бугрились, обнажённое оружие при нём не сверкало, и позой. Прочие, и Фрина в том числе, застыли, пафосно вскинув оружие, а Веттан сидел, чуть повернув голову. Он рассматривал карту.

«— Господин, запомните её, отведите глаза и опять взгляните!

На карте были какие-то обозначения… Я последовал совету Чи-сан. Когда взглянул снова — карта осталась прежней, а фигурки на ней чуть изменили своё месторасположение.

«— Он отслеживает очередное сражение.

Бог-стратег.

Фрина мой золотой приняла. Перед Веттаном на блюде уже лежала горсть монет. Разные — не только золотые, но и серебро тоже. Когда подходил нему — от него отходил, громыхая доспехами, рыцарь. Я обогнул его, сзади тяжёлые шаги замерли. Я не стал оборачиваться, положил свой луидор в общую кучу. Замер. Куранты — и вся нумизматика исчезла. Отвернулся. Рыцарь смотрел на меня:

— Э-э… — он явно вгляделся в мой бейджик, — Лекс! Если что — напомни мне, чтоб я не садился с тобой в карты играть…

— А что мне за это будет? — буркнул ему в ответ.

— А что убивать не буду — мало? — но, следом он, к моему изумлению, стукнул себя по лбу: — И чтоб не угрожал тебе — тоже!

— Предупреждаю! — засмеялся я и протянул ему руку.

Он засмеялся тоже и пожал её.

— Выпьем?

— Нет, брат. Не сейчас. Мне ещё половину этого Храма обойти надо. А меня женщина ждёт.

— А то-то от тебя залом Аморы разит… Удачи, брат! — и, хохотнув, аккуратно хлопнул меня по плечу: — И сугубой стойкости!

«— Мужлан, — откомментировала моя воспитанная японка.

«— Мужчина, — облизнулась невоспитанная кельтка.

Следующее помещение принадлежало богине мудрости Эйливитте (это та, которая поначалу не могла въехать в логику моего развития — её возглашение сопровождало белое свечение) и напоминало оно институтскую аудиторию — с кафедрой, партами… Только чёрной доски на стене не хватало. Ну, и клубилась внутри толпа явно студентов.

На блюде перед мраморной женщиной с книгой в руках громоздилась груда меди, среди которых резко выделялся один золотой. Ещё, когда подходил, гвалт внутри стоял — как в школе на переменке, но, когда вошёл, молодёжь даже расступилась передо мною, и стало тише. Правда, мой воинский наряд здесь оглядывали с откровенным скепсисом, и Восприятие помогло разобрать чей-то шёпот: «Впустую!».

— Не оставь своей заботою, — пробормотал я, возложил свой золотой рядом с другим, замер. Куранты. Пустота на столике.

— Есть! Въехало! Живём! — загомонили студенты.

— Спасибо Вам, сударь! — ко мне подлетела девчонка, чмокнула в щёку, отскочила, и запрыгала: — А я верила!

— Э?! Не понял!

— Да у нас сессия завтра начинается! Как без благословения богини?

— И при чём тут я?!

— Ваш золотой — принят! Но наши монеты лежали тут же! И мы при алтаре были! Значит, Эйливитте нас увидела!

— И преподаватели… — из-за её спины выглянула ещё одна. Сразу подумалось: тот золотой — это не от неё? А ведь, вроде, даже одеждой не сильно от других отличалась, но словно садовая лилия среди луговых ромашек… — Они часто спрашивают студиозов, оценила ли Эйливитте их усилия по подготовке. Иногда это — последний вопрос.

Я улыбнулся. Преподы всюду одинаковы. Компьютерщик моей земной команды Байт как-то рассказывал, что на первой сессии их математик в качестве последнего вопроса на пятёрку требовал сказать, протёр ли студент штаны до дыр. А чтоб на тройку вытянуть — сходу взять производную от сложного выражения. Байт хвастал что производная его раз спасла. А тут значит… Богине виднее?

— Так, студенты, кто хочет заработать серебряную драхму?

Обе девочки отступили на шаг. Вторая — поспешней.

— А что требуется? — подал голос парень.

— Я здесь ещё минут пятнадцать-двадцать, а потом мне надо будет встретится с мэтром Агведусом. Кто дождётся и проводит?

— Я! — тут же выкрикнул он.

Ну, да, дневной заработок взрослого мужчины.

— А почему ты? Я первая подошла!

— Он, — покачал головой я. — У меня ревнивая подруга. А мне ещё к Гнотусу зайти потребуется. Представляете, если ему похихикать захочется?