Тараканьи бега – 3

— Да, господин. В любой момент. Мы ей не соперники. Если она самостоятельно прикончила прагрита58-уровня… Даже великая Хельга не понимает, как это можно сделать оружием нашего уровня! Да и мой ольбрыг 25-ого уровня… Да это мой Стиратель пробил его шкуру, но «Победителя чудовищ» дали нам обоим! То есть, скорее всего, одного моего удара было бы недостаточно. И не думаю, что защита дворца нас от неё убережёт. Если она проникла в форпост Гетриода, то что ей наша охрана и наши жизни!

— Хорошо, — хмыкнул герцог. — Уточню: есть ли с её стороны угроза вашим жизням?

— Исходя из имеющейся информации — ни малейшей.

И герцог со своим советником обменялись улыбками:

— Поясни!

— Она темная Арджейн. Она здесь — по долгу крови, но больше — из своего каприза. Придёт в голову — убьет. Но чтоб она убила, с целью отжать долю в добыче⁈ Это, как говаривает мой преподаватель: из области отрицательных вероятностней!

— Почему моя племянница не понимает этого? — Оннатаэлла вскинулась, но герцог жестом усадил её на место: — Стрриг, продолжай!

— Последствия приёма пота Моры.

— Отлично. Мэтр Опрратиум извещён. Сейчас что-нибудь принесёт. Элла, выпьешь — успокоишься. Стрриг — будешь с нею рядом ещё сутки. Разрешаю даже находиться в её спальне. Далее, задание сдавать мы приглашаем весь отряд на большом осеннем приёме, он, как вы помните будет через три дня, начало в семь вечера. И последнее, племянница, я понимаю, тебе будет тяжело, но ты сделаешь всё, чтобы присутствовать при зачистке логова ольбрыгов!

* * *

Проснулся я сам и пробуждение моё было сладким — держать в объятиях такое тело! Сразу вспомнились пробуждения с Таррой, но это была не она — и пахла по-другому и само тело… Тарра с детства — воительница, мышцы, мышцы, мышцы! Разве что грудь поддавалась прикосновениям, нажиму, здесь всё совсем другое — мягкое, уступчивое, и грудь… По размеру — меньше, но какая же мягкая! Она почти обволакивала ладонь, заполняя её всю.

И шея… Я же и так уже видел, что она у этой вытянутой к небу девчонки — тоже солвсем не коротенькая, но одно дело — видеть глазами, другое — целовать, целовать — а там всё равно конца нет!

Но только когда коснулся губами уха, она поёжилась — проснулась. Да, под ладонью её сосок начал затвердевать. В мочке у неё были серёжки — в виде трех коротких — с сантиметр каждая — перекрученных нитей золота. Я забрал их в рот — они странно холодили губы и чуть прикусил мочку, оторвался…

— Ещё… — закапризничала она и чуть шевельнула головой, подставляясь.

Что ж — ещё, ещё… Она плотнее прижалась к моим губам.

' — Всё ухо! — не выдержал Секс. — Она подставляет всё ухо. Языком!

Да! У неё даже гусиная кожа на плечах высыпала! Она даже застонала от этой нестандартной ласки, даже повернулась, чтобы поцелуем в губы насытить захватывающую её тьму. Но губы её быстро утолились, и она опять подвернулась, чтоб под мои — ухо. Чтоб мой язык вошёл во всю его глубину, чтоб ощутил его тёрпкую горечь. А я… Золотые нити шевелились, скользили дразнились у меня во рту.

А потом в игру включились её нижние девяносто…

И всё-таки в себя она пришла первой:

— Половина четвёртого. В четыре мы обещали вернуться. Я в ванну первая!

Змеёй выкрутилась из моих рук, и через несколько мгновений из-за близкой двери зажурчала вода.

А я вынул кинжал. Он оставался голым. И таймер продолжал тикать, вот только количество нулей в нём увеличилось:

00–35–42, 00–35–41…

Да и хрен с ним! Одной жизнью больше, одной меньшей… Зато три такие женщины! Сколько бы я тянул резину, не зная, как после поглядеть в глаза Тарре! А теперь… И я вспомнил: «Возьми меня, милый, возьми!» — от Рилль, восход над бездной у нас под ногами с Майей. Золотое сияние у меня во рту от Ольги…

— Кажется, ты ни о чём не жалеешь, — улыбнулась мне вышедшая из ванной Ольга. Её укрывали только волосы. И золотой свет, бьющий из окна.

Привычно, сделав шаг от Рилль я огляделся. Ольга, шагнула в другую сторону. Теперь все они четверо были передо мной.

— Получилось⁈ — не поверила своим глазам Тарра.

— Но, — поморщила носик Рилль. — Тьмой всё равно припахивает. Почему?

— Наверное, поэтому… — пожал я плечами и бросил на стол голый кинжал Моры.

— Что ж, ты сияешь? — подняла на меня свои сейчас почти белые, глаза.

— Наверное потому, что счастлив, — опять не сумел сдержать улыбку я. — ведь вы же— со мной. Вы — мои женщины! Вы — мои. Да?

— Да! — первая выкрикнула Рилль.

Но и остальные не задержались тоже:

— Да!

— Да!

— Да!

И ни в одном голосе не было ни колебания, ни сожалений, а только безоглядность.

— А с этим… Как-нибудь переживём.

— Не понимаю, — улыбнулась самая солнечная среди нас. — Чего тут переживать? — и кинула на тот же стол ножны.

Оказавшись рядом, никаких сомнений они не вызывали — пара. Я попытался сглотнуть — у меня не получилось. Закашлялся. Прочистил горло.

— Они… Откуда они у тебя?

— Так жрицы дали.

— И ты молчала⁈

— Так ты меня не спрашивал. А сам… — и она обвела глазами остальных: — Sa’telly, вы заметили, у этого самца хомо только одно на уме!