Тараканьи бега

– Ясно, - молвил Дамкин. - Теперь понятно, почему у этого крутого поэта выходит книжка его стихов.

– Ты кушай, - сказал Стрекозов, накладывая соавтору салата. - Вон, смотри, крабы! Я думал, они вымерли в прошлом веке!

Дамкин подцепил на вилку крабье мясо и, сунув в рот, начал с чавканьем пережевывать. Стрекозов налил другу коньяка.

– Кстати, - шепотом заметил он. - Не перевелись еще нормальные люди в этой стране. Вон какой финик Ломтикову под глаз поставили!

– И правильно, - одобрил Дамкин, пожирая одну за другой шпроты из банки. - Надо было бы еще и второй глаз подбить для симметрии!

– Не злобствуй, - одернул его Стрекозов. - Что еще остается бедному Ломтикову, если он ничего своего придумать не может?

– Литераторы! - неожиданно обратилась к ним девушка Таня, словно это был для нее вопрос жизни и смерти. - Вы неправильно едите!

Дамкин чуть не подавился.

– В каком это смысле?

– Воспитанные люди во время трапезы пользуются ножом и вилкой. Нож надо держать в правой руке, вилку - в левой, - научила девушка. - И чавкать, как это делает Дамкин, за столом неприлично.

– С ума сойти! - поразился Стрекозов и послушно последовал ее совету.

Его попытка использовать одновременно нож и вилку привела к тому, что здоровенный кусок мяса неожиданно подпрыгнул и отлетел прямо в стакан Танечки, в котором пускало пузырьки венгерское шампанское.

– Пардон, - извинился Стрекозов. - Не ожидал!

– Дамкин! - командным тоном обратилась к литератору стриженная Люба. Почитайте лучше стихи. Что-нибудь душевное!

Дамкин послушно проглотил полбутерброда и встал, едва не опрокинув на себя тарелку. Набрав в грудь воздуха и протянув правую руку с рюмкой далеко в сторону, он начал звучно и твердо:

– Воробушек на ветке нагадил спозаранку,
Зачем-то смотрит добро и ласково в глаза,
А я иду по лесу, везу с собою санки,
Какая здесь природа и русская зима!

– Неплохо, но слабовато, - важно бросил поэт Сергей. - Нельзя писать стихи так несерьезно. В конце концов, мы используем язык Пушкина, язык Рождественского... Лично я пишу стихи иначе: лучше, умнее, интеллигентнее...

– Я бы с удовольствием послушал, - предложил Стрекозов.

– Да я ни одного своего стихотворения не помню. Вот выйдет книжка, тогда из нее и почитаю.

– Ребята, может, кино посмотрим? - предложила Маша. - У меня родители из загранки привезли свежего Феллини!

– Да, Феллини - это класс! - сказал Гена. - От "Казановы Феллини" я просто балдею!

– А я очень люблю "Рим Феллини"! - восторженно поддержал его Сергей. Три раза смотрел. Какая режиссура! Какая игра актеров!

– Литераторы, а вы как относитесь к Феллини?

– Равнодушно, - буркнул Дамкин.

– Мы с Дамкиным редко ходим в кинотеатры, - объяснил Стрекозов.

– А разве у вас нет дома видеомагнитофона?

– У нас и телевизора нет, - сказал Стрекозов. - Поэтому мы не смотрели ни "Рим Феллини", ни его же "Париж", "Лондон", "Пекин" и "Урюпинск".

– Ребята, надо выпить! - предложила Машенька, переводя разговор в другое русло.

– Давайте выпьем за людей искусства! - подняла тост Оленька, сделав одухотворенное лицо.

– Ура! За Феллини! - отозвались все.

Гости налили, чокнулись и выпили.

– Давайте, я прочитаю пару глав из моего романа, - предложил Ломтиков, доставая из внутреннего кармана пиджака заранее приготовленные листы бумаги.

Гости радостно оживились.

Ломтиков принял картинную позу и, время от времени заикаясь и прокашливаясь, начал читать. Абсолютно тупой сюжет повествовал о том, как Билл Штофф, скрываясь от шерифа, попал на Кубу, где познакомился с Фиделем Кастро. Встречающиеся в тексте бородатые анекдоты вызывали у слушателей истерический смех, лишь Дамкин и Стрекозов сидели молча.

– Стрекозов, меня сейчас стошнит, - шепнул Дамкин на ухо соавтору.

– Аналогично, - отозвался Стрекозов.

Ломтиков разошелся. Было видно, что ему самому нравится себя слушать. Он читал около часа. Билл Штофф пообщался с Чапаевым и Петькой, обвел вокруг пальца Шерлока Холмса с доктором Ватсоном, ограбил Сбербанк СССР в городе Воронеже. Фантазия Ломтикова была неисчерпаема. Терпение слушателей тоже. Дамкин ушел на кухню курить. Стрекозов еще некоторое время слушал, а потом отключился и флегматично начал доедать салат из кальмаров, запивая баночным пивом, упаковку которого он обнаружил в японском холодильнике, стоящем в коридоре, когда ходил в туалет. Дамкин вернулся с кухни в прескверном расположении духа.

– Я что-то не пойму, - раздраженно сказал он Стрекозову. - Кто здесь известные писатели, авторы "Билла Штоффа", мы или этот графоман?