Тараканьи бега

Блондинка суетилась на кухне. Весело скворчала яичница на сковородке, на неизвестно откуда взявшемся блюде лежали аппетитные бутерброды с маслом и сыром.

- Ты сегодня отлично выглядишь, - томно молвила блондинка и чмокнула Карамелькина в щечку.

"Ничего не понимаю, - подумал Карамелькин. - Она ведет себя так, как будто мы с ней очень давно знакомы. А, между тем, я ее совсем не знаю!"

Девушка с любовью погладила Карамелькина по голове и начала рассказывать о том, как литераторов Дамкина и Стрекозова выгнали с работы.

"Дамкина знает, - размышлял Карамелькин, уплетая яичницу. - Может, и я ее знаю, но откуда? Нет, такого просто не может быть!"

Весело болтая о том, о сем, упоминая лучших друзей Карамелькина, девушка сварила кофе и поставила перед носом программиста чашечку, кинув в нее полтора кусочка сахара.

"Даже знает, сколько класть сахара! - поразился Карамелькин. - Что же это такое? Неужели я мог забыть такую женщину? Или у меня что-то с головой?"

Распахнулась входная дверь, и в квартиру влетел жизнерадостный Шлезинский.

- Здорово, Танька! - поздоровался он. - О! Вы тут кофе пьете! А мне нальют?

- Нальют, - ответила Танька, - если будешь хорошо себя вести.

- А чего у вас в комнате телевизор работает, а вы сами на кухне? спросил Шлезинский, опускаясь на табуретку и принимая из рук блондинки чашечку.

- Я сейчас выключу! - Танька побежала в комнату. - Эй, ребята, а тут мультики!

- Женщины! - добродушно усмехнулся музыкант. - Как дети!

- Э... - задумчиво протянул Карамелькин. - Слушай, Шлезинский, а она кто?

- Что значит "кто"? - не понял Шлезинский.

- Ну, вообще, - Карамелькин замялся. - Откуда я ее могу знать?

Шлезинский сделал круглые глаза и постучал по голове безымянным пальцем.

- Ну, ты даешь, старик! - поразился он. - Это же твоя девушка!

- Да? - удивился Карамелькин. - Знаешь, а я ее почему-то не помню...

- Карамелькин, ты чего, заболел? Ты с ней уже года два гуляешь!

Карамелькин перепугался.

- Может, я с ней и переспать успел?

- Ну ты спросил! Мне-то откуда знать? Вы меня из комнаты всегда выгоняли, когда спать ложились!

- Вот как? - Карамелькин нахмурился.

"Может, я действительно заболел? - подумал он. - Или у меня травма после тренировки? В прошлый раз китаец слишком сильно ударил меня по голове..."

Арнольд печально посмотрел на своего друга.

- Неужели такую - и не помнишь?! - Шлезинский вскочил от возмущения. Да ты ей даже предложение делал!

- Я делал?!

- Ну, не я же! Хотя, если ты хочешь, могу я сделать. Но ты же меня потом убьешь!

- Ничего не помню! - Карамелькин схватился за голову.

- Танька! - позвал Шлезинский. - Карамелькин тебя забыл!

- Подожди! - шепотом оборвал его Арнольд. - Чего ты болтаешь?

Блондинка вошла на кухню.

- Как забыл? У него что, другая женщина появилась?

- Нет... - на кислое лицо Карамелькин стоило поглядеть! - У меня нет никаких женщин!

- Как нет? А я?

- Ну, я имею ввиду, кроме тебя...

- Поцелуй меня, милый! - потребовала Татьяна и подставила ярко накрашенные губки.

- Конечно, конечно, - Карамелькин встал и старательно, как перед телекамерой, поцеловал Таню в щечку.

- За это - люблю! - сказала девушка.

Карамелькин сел и подпер щеку рукой.

- Знаешь, - нежно сказала блондинка. - Я согласна.

- На что согласна? - спросил непонятливый Карамелькин.

- Ну, стать твоей женой... - девушка смущенно потупилась.

- А... О! - Карамелькин то открывал, то закрывал рот, уподобляясь рыбе, выброшенной на берег. - Я страшно рад, что ты согласилась...

Тут Шлезинский не выдержал и громко заржал. Вслед за ним засмеялась Татьяна.

- Эй, вы чего? - Карамелькин вообще перестал что-либо соображать. Чего тут смешного?

- Ну, круто! - стонал Шлезинский сквозь слезы. - Поверил! Ну, грамотно!

- Вы что, меня разыграли? - тихо спросил Арнольд.

- Да! - весело смеялась Таня. - Какое у тебя было лицо, когда ты мне дверь открыл в одних трусах!

- Смеяться надо мной! - вскипел Карамелькин. - В моем собственном доме! Вон отсюда! Чтоб я вас больше никогда не видел!

- Да брось, Карамелькин, - всхлипывал Шлезинский. - Это же шутка!

- Вон!!! - возопил Карамелькин и окончательно вышел из себя. Он вытолкнул музыканта с блондинкой за дверь, выставил вслед гитару, выбросил надувной матрас Шлезинского и с грохотом захлопнул дверь.

Глава еще одна,

в которой литераторы сочувствуют Шлезинскому

О своем друге можно думать все что угодно при условии, что он об этом не знает.

М.Дрюон "Французская волчица"

- Вот так, - печально сказал Шлезинский радостно ржущим литераторам, он меня и выгнал.

- Это, действительно, веселая шутка! - Дамкин вытер слезы. - Но ты не волнуйся, Шлезинский, мы сейчас пойдем и помирим тебя с Карамелькиным.

- Как?

- Увидишь. Бронштейна нам жалко. Мало ему "Левого рейса" было, теперь еще и Шлезинский тут поселился.

- А меня вам не жалко?

- Да тебя за такие шуточки Карамелькин вообще покалечить мог! Пойдем сходим к нему, надо вас помирить.

- А у вас получится?

- Да, - кивнул Стрекозов. - Собственно, мы сами хотели некоторое время у Бронштейна пожить.