Тараканьи бега

– Да ничего, – Чин-чин собрал со стола пустые тарелки и отправился к амбразуре кухонного синтезатора. – Ты, Ленок, поставь себя на его место. Под занавес такой биографии оказаться на блокшиве – чем-то вроде космического бакенщика… И то ведь, считай, из милости только держат, в память былых заслуг: при его годах да болячках простого бы смертного трёхдюймовым швом к Земле приварили.

– А что такое «блокшив»? – Леночкин нос зашевелился от любопытства.

– Корабль, который на девяносто процентов выработал полётный ресурс и используется в качестве орбитальной станции, – раздраженно пояснил отличник, староста и во всех отношениях положительный человек Белоножко. – Между прочим, это тебе положено знать.

Вообще-то Виталию следовало бы понимать, что корить Леночку незнанием азбучных истин – дело намертво безнадёжное: Леночка, похоже, считала, что при её внешности (а в добавок ещё и при папе-директоре училища) быть умной попросту глупо.

– Мало ли чего кому положено! – огромные карие глаза папенькиной дочки шарахнули по старосте дуплетом ледяного презрения. – Тебе, например, полагалось бы наладить отношения с Извер… – обладательница благозвучной фамилии воровато оглянулась на зарешеченное дупло микрофона внутренней связи и сбавила тон до шепота, – с Изверовым то есть. А ты только пыхтишь и терпишь. Тоже мне староста – матрац безответный!

– А что я могу?! Спорить – только хуже получится. Думаешь, он сам не знает, что в полчаса свернуть такую программу… – тут Виталий захлебнулся словами и едва не упал с табурета, поскольку Чин-чин, расставляя на столе заново наполненные тарелки, вдруг заскрипел совершенно Изверговским голосом:

– Нештатная ситуация не будет интересоваться, соответствует ли поставленная ею задача вашим возможностям. Космос противопоказан тем, кто не способен выполнить любое указание в любые сроки.

Леночка зааплодировала, Виталий приподнял кулак с оттопыренным большим пальцем. Чин-Чин важно раскланялся и примерился было сесть за стол, но, отчего-то передумав, торопливо направился к выходу.

– Ты куда? – удивлённо окликнул его Виталий.

– До термина ультиматума осталось двадцать минут, – Чин-чин уже взялся за ручку люка. – Пойду гляну, что можно успеть сделать с программой.

– Подожди, – уставленный в Чин-чинову спину изящный носик папиной Халэпы возбуждённо подрагивал. – Слушай, а что это у нас девчонки шушукались, вроде бы ты чуть ли не с пятнадцати лет угодил в список самых опасных кримэлементов Земли? И будто к нам в училище тебя то ли Интерпол упёк на исправление… то есть на это… перевоспитание… то ли ты сам решил отсидеться чуть ли не под чужой фамилией… Это правда?

Чин-чин не спеша обернулся и значительно, с расстановкой произнёс: «Ха-ха-ха». Затем он указал пальцем на стол, подмигнул Леночке и вышел.

Возмущение прекрасной Халэпы не знало границ.

– Ты понял, а? – кинулась она искать сочувствия у Белоножко. – Корчит из себя ну прям не знаю что! Прям тебе круче самых крутых яиц! Тьфу! Слушай, он хоть успеет, а?

– Успеет? Куда успеет? Ах, Чин с программой… Бог мой, да конечно же нет! – рассеянно промямлил Виталий, таращась на тот конец стола, за который раздумал усаживаться предмет обсуждения.

Леночка проследила за оцепенелым взглядом старосты и вдруг издала звук, который на чемпионате по визгу непременно бы побил рекорды пронзительности и продолжительности.

По обшарпанной столешнице неторопливо прогуливался огромный жирный таракан.

* * *

Коридор казался бесконечным. Уже невесть сколько времени эта тесная, плавно изгибающаяся труба стремительными толчками неслась навстречу и мимо, усыпляя однообразьем узора тёмной обивочной псевдокожи, завораживая монотонными всплесками плафонного света…

А где-то там, за украдливым коридорным выгибом, всё близилась, близилась покуда ещё невидимая цель этого тренированного бесшумного бега – массивная дверь с ало-пламенной надписью: «Главный энергоузел. Вход по спецпропускам с литерой Х».

Цель. Ворваться, перебить всё, что шевелится, найти и активировать систему самоуничтожения – и назад, пока таймер на пульте десантного катера не успел отсчитать контрольный срок возвращения. Всё как всегда. Зачем? Для чего всесильным боссам из Промышленной Лиги понадобилось превратить в белую вспышку аннигиляции именно вот эту дряхлую жестянку, безобидно накручивающую гелиоцентрические витки где-то между орбитой Плутона и основным руслом Стикса?

Зачем? Резидент класса «А» даже сам себе не задаёт подобных вопросов. Резидент получает приказы, выполняет их, а потом старается выжить.

Шагах в десяти, как раз посредине между двумя плафонами, где сумерки натужно балансировали на самой грани доподлинной темноты, стенная обивка вдруг вспучилась уродливым горбом, напряглась, треснула, обнажая бесформенную тусклую глыбу…

Робот-охранник! Дьявольщина, да сколько же их на этой якобы никчемной жестянке?!