Тараканьи бега

Все-таки дизайнеры маленько не доработали. Впершемуся на площадь транспортному средству для полноты имиджа не помешали бы еще два-три эффектных штришка – например, башенка с курантами или английский газон перед парадным входом… Но даже и без таких, крайне, казалось бы, необходимых аксессуаров, лимузин производил впечатление совершенно петергофско-луврское. Вот только производить его, впечатление это, хозяин (или кто там обретался в лимузиновом нутре?) решил с некоторого расстояния. Во всяком случае, остановился он метрах в десяти от Виталия, и тот, наверное мысленно перекрестившись, решился-таки подойти сам…

– Ты гля, как шаг чеканит! – Шепот Ленка сочился презрением даже более ядовитым, чем шкварчащее на столешнице горпигорское пойло. – ПарИм, что каблуками щелкнет да честь отдаст? Сто против двадцатки гружу – парИм?

Матвей приложил палец к губам: на Виталия-то они впрямь навешали дубню самую древнюю, какую только смогли раздобыть, но в Халэпочкином брэйнике микрофон – чувствительней некуда. Положительный староста и так взвинчен, ему только шепоток этот расслышать недоставало…

* * *

Дядюшка вновь самолично был за рулем своей разъездной виллы, однако на сей раз доброжелательством не лучился. На сей раз он вообще ничем не лучился – он сочился. Как занесенный в тепло снежок набухает талой прозрачной влагой, так влиятельный функционер Макрохарда преисполнился морозной бесстрастности, едва лишь Виталий торопливо вскользнул в не успевшую еще толком раздвинуться лимузинную дверь.

С минуту оба молчали. Староста Белоножко просто сидел и боялся (прикидывал, например, сколько головорезов может прятаться под задними сидениями). А дядюшка сосредоточенно изучал развернутый манускриптер. Или только делал вид, будто бы изучает: ноут был активирован в режиме «антизевака» – глядя со стороны хрен поймешь, изображается ли там хоть что-то.

Наконец влиятельный родственничек отбил по дисплею какую-то команду (словно десяток резвых невидимых таракашек пальцем передушить старался), взглянул на племянника… И таким неприятным был этот взгляд, что у изнервничавшегося Виталия почернело в глазах и оборвалось внутри. Наверное, старосте таки не удалось бы отвертеться от позорного обморока, но телефон вдруг расщекотался в ухе совсем уж осатанело. А тут еще и дядюшка внезапно сказал:

– Да вынь ты его к чертям. Не мучайся.

Сперва Белоножко послушно и поспешно выколупал расходившуюся слухалку, потом вздохнул облегченно… и только уже потом уставился ошалело на родственника. А тот ухмыльнулся – не зло, без особой неприязни даже, но и не по-доброму, а как-то… понимающе, что ли?

– Ну-ну, – сказал образец для всех менеджеров среднего звена. – Кончай мне театр играть. Я все сделал, как мы оба с тобой хотели. А теперь… Того, чего я жду, ты, конечно же, при себе не имеешь?

Виталий кивнул.

– Ты разобрался, что оно такое на самом деле?

Виталий опять кивнул.

– Тогда так: мы договариваемся, как, где, когда и за сколько ты отдашь мне интеллектатор, и пока расстаемся, взаимно уважая друг друга. Нет?

Племянник рассеянно вертел в пальцах телефон, хмурился. Наконец, когда собеседник начал явственно проявлять нетерпение, вымямлил:

– Как МЫ хотели?

– Кончай, говорю, театр! – крестный дядя-макрос досадливо сморщился. – Думаешь, я поверю, будто ты действительно не знаешь о способах контролировать все возможные диапазоны? Или что про различия в системах приемопередатчиков у тебя и твоих… скажем так: вынужденных друзей… что ты про это в эфире рассказал так просто, ради беседу поддержать? Ладно, – он скривился еще сильнее, – ты, вижу, из тех чистоплюйчиков, которым не хватает духу самим себе признаваться в собственных подлостях. Хорошо, я тебе расскажу, как ты… Вы втроем разобрались с интеллектатором; втроем придумали нас шантажировать. Но тебя грызли вполне резонные сомнения: нужно ли делиться с остальными? А то ведь риск целиком тебе одному, а барыши… Вот и нашел способ. Знаешь ведь: чертов Чингисхан – кто-то из этих двоих (уверен, ты даже разнюхал, кто именно)… Послезавтра этот последний шанс Интерпола должен давать официальные показания, и нам очень нужно успеть заткнуть ему пасть. То есть формально не нам, а Лиге, но тебе-то ясно… А еще тебе ясно, что в нынешней ситуации меня даже угроза скандала не остановит – тем более, что официально мы к Лиге ни малейшего отношения… Ну, оказался я поблизости, когда головная боль Лиги стартовала в рай – что с того? Боль-то Лиги, не наша. И тем более не лично моя. Вот сообразил ты все это, да и подсказал мне способ вкорзинить твоих «друзей» без (Боже, упаси!) вреда для тебя драгоценного. И молодец: мне бы не хотелось оборвать ВСЕ выходы к маленькой штучке, которую ты спопулизмил. Да, кстати, об интелектаторе и о молодцах… Как вы догадались?

Белоножко, похоже, опамятовывал потихоньку. Во всяком случае, в голосе его вдруг наметилось самодовольство: