Таралиэль. Адвокат Его Темнейшества (СИ)

Стоило ли думать заранее, как больно мне будет и как тяжело? Нет. Я не хотела, чтобы в моей душе заранее поселился страх и сожаление, и потому плыла по течению, наслаждаясь тем, что я получала и отдавала.

Я рассказала об этом лучшей подруге — единственной подруге — потому что уже не могла держать это в себе. Мне нужно было разделить с кем то радость и осознание, чуть уменьшить распирающий меня восторг и страх. Понимая, что как только мы сообщим о моем появлении друзьям и ректору, у меня уже не будет времени на нормальные разговоры, я вывалила на Синь, без интимных, конечно, подробностей, всю историю, что не могла описать в письмах. Конечно, я не обошла вниманием и мою темную сущность, и то, как мне удавалось все лучше управлять потоками Тьмы и темными заклинаниями, как, благодаря близости то ли к Ядру, то ли к темному Правителю, я становилась все сильнее.

Синь внимательно слушала, кивала и задавала уточняющие вопросы. Я немного побаивалась её осуждения — не то, чтобы я думала, что меня было за что осуждать, но все таки подруга была достаточно консервативна, а мне хотелось приятия новой ситуации от близких мне людей. Вон, даже отец, ничуть не обеспокоенный моральной стороной вопроса, был не слишком доволен моим выбором. Это он переживал так за меня, в своей манере. Синь дослушала меня до конца, а затем задала всего один вопрос:

— Скажи, ты счастлива сейчас?

— Да

— Значит, все правильно делаешь. Тара, с нами в любую секунду может произойти всё, что угодно — жизнь в наших мирах слишком непредсказуемая штука. И стоит ли закрываться от тех возможностей, что дарит тебе судьба?

Я благодарна улыбнулась ей и, вспомнив, наконец, о важном, воскликнула:

— Я же привезла тебе подарок!

И вытащила из сумки толстенную книгу.

Глаза Синь зажглись:

— Это…

— Гримуар, да. Теперь он твой.

— И в нем… — голос друидки сорвался от восторга.

— Всё, что Его Темнейшество разрешил вытащить из своей библиотеки.

Она счастливо завизжала так, что в нашей комнате чуть не вылетели стекла и прижала бесценную вещь к груди. Я её понимала — у меня теперь появился такой же, и именно это для нас, магов, было наивысшей ценностью. Никакие богатства и драгоценности не шли в сравнение с этой редчайшей вещью. А с учетом сведений, которые мне туда удалось переписать, так и вовсе бесценной. Я бы с удовольствием сделала подобный подарок и Асаласу, но у Правителя не нашлось ничего для чисто светлых — все книги были запечатаны Тьмой.

Гримуар — это персональный дневник мага, который мало того, что был защищен от любых других существ, кто попытался бы его открыть, но и обладал рядом других свойств: сведения, в нем записанные либо никогда не забывались, либо легко воспроизводились. Они не могли принести вреда владельцу — если и было что потенциально вредное, это просто не отображалось. Не стирались, их невозможно было уничтожить — как и само хранилище. А еще, если гримуар был украден или потерян, его хозяин мог бы легко его найти и вернуть. Такая книга стоила очень дорого, баснословно дорого и завязывалась с помощью определенного ритуала на конкретное лицо. Синь не знала, когда высылала мне волос в последнем письме, зачем я его потребовала, но теперь понимающе кивала и гладила свою новую прелесть. Демон, правда, удивился, когда я попросила вместо драгоценностей, которыми он порывался меня осыпать — ну где бы я в ни ходила? в спальне? в Академии? — два гримуара, заготовки для которых я увидела на полках библиотеки, и не могла больше ни о чем думать. Но с обычным смешком дал мне их выбрать, а драгоценностями потом все — таки осыпал. В прямом смысле слова. И я их действительно носила в спальне, надевая, по велению демонюки, вместо сорочки.

В гримуары записывали известные, малоизвестные и собственноручно придуманные магические процедуры и заклинания. При определенной сноровке, их даже можно было туда переносить с помощью заклинания — с другими тетрадями это бы не получилось. Самый известный на данный момент гримуар Сардалиэля хранился в Пресветлых Покоях — храме всех эльфов — в мире Грез и представлял собой реликвию, с магической точки зрения. В нем содержалась система подготовки магов, требующая длительных и непростых упражнений, но обещающая в случае успеха беспредельную магическую власть. Встречалось немало практикующих магов, для которых этот труд — настоящая священная книга. Что удивительно, потому что ни один из этих магов не мог его прочитать, так как владелец гримуара давно умер и не передал права на владение ни своему роду, ни своей расе. Так что утверждение, что благодаря этой книге научиться магии может любой, даже рожденный без магических способностей, если только ему не случалось менять единожды обретённую веру, было спорным.

Мы наговорились только когда наступила ночь. А потом позвали, наконец, друзей. Им я выдала гораздо более сдержанную и сокращенную версию событий, тем более что Асалас и так пытливо в меня всматривался и недовольно хмурился:

— Ты… навсегда вернулась? — спросил меня эльф.