Тарантино

МИСТЕР БЛОНДИН:

Я не собираюсь тебе врать. Мне все равно, что ты знаешь, а чего не знаешь. Я все равно буду тебя пытать. Не чтобы получить информацию, но потому что я люблю пытать копов. Тебе нечего говорить, я все это уже слышал. Ты ничего не сможешь сделать. Только молиться о быстрой смерти, которой у тебя не будет.

Кадр Тарантино на Мэдсоне потрясает: камера медленно показывает, что он сидит с ними в помещении, посасывая свою содовую. Тарантино знает, что остающееся в стороне кадра так же важно, как и то, что находится в фокусе. Самая неприятная вещь в сцене с пытками не само отрезание уха, которое мы никогда не увидим, но длинный кадр, сделанный стедикамом, который идет за Мистером Блондином, когда он выходит со склада, чтобы взять бензин из багажника своей машины. Музыка затихает и заменяется пением птиц и звуками играющих детей. Ощущение, что в самом кинотеатре появилась дыра, которая открывает дневной свет мира снаружи, момент, когда вы до конца понимаете силу этой сцены.

«На самом деле это моя любимая вещь в фильме, одна из самых любимых вещей, которую я когда-либо делал в кино, – скажет Тарантино позже. – В том же кадре он берет канистру и заходит назад – бах! – песня начинает играть снова, он снова начинает танцевать… Для меня это чистый кинематограф».

Другой пример: смена кадра переносит нас от заставки ко второй сцене, нам показывают Мистера Оранжевого, извивающегося в агонии на заднем сидении автомобиля. Тарантино делает это при помощи затемнения – одного из самых его сильных приемов, это докажет «Криминальное чтиво», – мы слышим стоны Мистера Оранжевого до того, как мы его видим, и эффект от этого беспощаден, он окаймлен насмешкой: минуту назад они выходили из кофейни в блистательном слоумоушне, их шутливая беседа до сих пор звенит у нас в ушах, Джордж Бейкер распевает Little Green Bag; в следующую минуту они истекают кровью на заднем сидении машины, плача и утешая друг друга, их планы рассыпались в прах, от их мачизма не осталось и следа. В одной склейке Бог, или почти не уступающий ему режиссер, ломает план.

«Как Хьюстон и Кубрик, которые используют свои запутанные (но небрежные) сюжеты ограблений, чтобы показать экзистенциальную абсурдность совершенного преступления, Тарантино сделал из «Бешеных псов» нигилистическую комедию о том, как человеческая природа всегда перечеркивает самые удачные планы», – написал Оуэн Глейберман в Entertainment Weekly.

Тем временем, бедные обреченные Мистер Синий (Эдди Банкер) и Мистер Коричневый (Тарантино) не знают о своей судьбе, которая уже их поджидает. «В первой сцене эти парни не знают о том, что они второстепенные персонажи, – сказал Тарантино. – Ведь они заняты только тем, что они звезды кино, понимаете?»

Здесь в зародышевой форме уже есть пародийно-героический поп-космос «Криминального чтива», в котором одна история поддерживает персонажей в другой истории, все эти персонажи придерживаются обнадеживающей веры, иногда иллюзорной, что в фильме своих жизней они являются звездами. Тарантино замыслил идею о фильме-антологии во время работы в видеоархиве, когда ему впервые пришло в голову сделать подборку фильмов с перекликающимися сюжетами, наподобие криминальной трилогии Фернандо Ди Лео – «Миланский калибр 9» (1972), «Охота на человека» (1972) и «Босс» (1973) – в них фигурирует персонаж, который кидает своего собственного босса и межрасовый дуэт киллеров – один черный, другой белый, чьи личности сталкиваются. Тарантино пришла в голову важная мысль во время монтажа «Бешеных псов». А что, если он сделает фильм не как антологию, а как что-то, больше похожее на семью Гласс Сэлинджера: члены этой семьи перемещаются из одной книги в другую, звезда предыдущей истории становится небольшим персонажем в другой и второстепенным персонажем в третьей? «Мне нравится идея, что каждый из этих персонажей может быть звездой своего собственного фильма, – сказал Тарантино. – И, так как их это заботит, как только они появляются, они становятся этими звездами».