Тарантул

В правом кармане оказался большой плоский пистолет, дуло которого опускалось, как в кобуре, в специальный вырез.

– Вот, вот. Давай сюда! Девчата, телефон поблизости у вас имеется?

– Есть в штабе.

– Сходи, пожалуйста. Только поживей! Скажи, что звонишь по поручению Маслюкова. Скажи, срочно нужна машина. Скажи, Маслюков задержал корректировщика. Поняла?

Убедившись, что вторая девушка пришла в себя от страха и неожиданности, Маслюков повторил еще раз все, о чем нужно было сообщить, назвал номер и отправил ее к телефону.

* * *

Иван Васильевич сидел за письменным столом в своем кабинете и, прислушиваясь к глухо доносившейся артиллерийской стрельбе, разбирал бумаги. Клубок был запутан сильно, но основные нити этого клубка он уже держал в руках. Подполковник понимал, что сильный обстрел вызван не хорошей погодой, а появлением в Ленинграде танков и что немцы ведут прицельный огонь, хотя попадания на такой дистанции по движущимся машинам маловероятны. Ясно, что в городе есть вражеские наблюдатели, корректировщики, но какое отношение имеют они к Мальцеву – Тарантулу?

Мальцев, как и Казанков, явился в аптеку к Шарковскому. Шарковский связан с рядом людей. Пока установлено, что двое из этих людей скрываются где-то на кладбище, остальные живут в разных местах города. Что же собой представляет Шарковский?

Телефонный звонок прервал размышления.

– Товарищ подполковник, – услышал он голос одного из своих помощников. – Докладывает Маслюков. Я сейчас накрыл этого… прибалтийского барона с поличным… По радио корректировал огонь около Литейного моста.

– Сопротивлялся?

– Да нет, не успел вытащить оружие.

– Вы откуда говорите?

– Из внутренней тюрьмы. Оформляю.

– Хорошо. Давайте на допрос. Я приду через десять минут.

Иван Васильевич повесил трубку, собрал разложенные бумаги, встал и прошелся несколько раз по кабинету. Через несколько минут предстояло встретиться с врагом, тоже имеющим какое-то отношение к Шарковскому. Со вчерашнего дня, с того момента, когда этот корректировщик покинул аптеку, Маслюков следил за ним. Как он будет себя вести и как строить допрос? Если Шарковский резидент*, то задержанный мог выполнять только его поручения и не знать ни Казанкова, ни Мальцева…

Обстрел прекратился, но стекла окон дрожали от проходивших по Литейному проспекту танков.

Снова зазвонил телефон.

– Я слушаю.

– Это кто говорит? – раздался знакомый голос. – Дядя Ваня?

– A-а, племянница моя, Алечка?

– Да. Я одна дома, – торопливо заговорила девочка. – Коля в училище, а Григорий Петрович ушел куда-то… Он сказал, что, может быть, сегодня не будет ночевать. Он к родственникам хотел поехать. Вы меня слушаете, дядя Ваня?

– Да, да.

– Я прибрала у него в комнате, и там лежат две пластинки. Патефонные пластинки. Коля говорил, что вам нужно позвонить, если что-нибудь случится.

– А где лежат эти пластинки?

– На столике.

– Хорошо. Спасибо, что позвонила. Больше ничего?

– Ничего.

– А как здоровье? Как учеба?

– Все нормально.

– Тем лучше, Алечка. Я сейчас немного занят. Часа через полтора поговорим еще раз.

* * *

Сергей Кузьмич Маслюков, как и Валя Калмыкова, пришел работать в контрразведку с фронта, оправившись после тяжелого ранения, и за короткий срок показал себя с самой лучшей стороны. Маслюков был молод, излишне горяч, но зато настойчив, смел и находчив. Притворяться, лгать, лукавить, выжидать, вести тонкий дипломатичный разговор он не умел. Но если требовалось упорно следить за врагом, собрать о нем сведения, захватить врасплох – это Маслюков делал превосходно. И Иван Васильевич учитывал эти свойства, когда давал своим помощникам опасные задания.

Длинными коридорами прошел Иван Васильевич в конец здания и спустился вниз, в комнату следователей. Здесь его уже ждал Маслюков. На столе были разложены отобранные вещи: портативный радиопередатчик в портфеле, микрофон, пистолет, документы, портсигар, спички, перочинный нож, носовой платок, деньги, кольцо, карандаш, записная книжка и свежий, но сильно измятый номер газеты «Ленинградская правда».

– Вот. Все хозяйство, товарищ подполковник, – весело проговорил Маслюков, откозыряв своему начальнику.

– Отлично. Поздравляю, Сергей Кузьмич, – дружески протянув руку, сказал Иван Васильевич. – Сами обыскивали?

– Сам. Выпотрошил все до основания. Швы прощупал, подкладку распорол… Но, кроме передатчика и оружия, ничего подозрительного не нашел. И паспорт настоящий.

– Как он себя вел?

– Пока машина не пришла, нервничал, по сторонам поглядывал. Ну а здесь успокоился.

– Поглядывал, говорите? Помощи ждал?

– Не знаю.

– Говорили вы с ним о чем-нибудь?

– Нет.

– Расскажите подробней, как вам удалось установить его личность? – попросил Иван Васильевич, усаживаясь за стол.

Вытащив пачку папирос, он угостил лейтенанта и положил ее перед собой.