Тарантул

- Посему быть, солдатик! - и ушел по воде, аки по суше.

Я лег на теплое мелководье в чем был - в тельняшке, камуфляжных брюках и армейских ботинках. И лежал так долго, всматриваясь в новую бесконечность и чувствуя снова себя молодым, сильным и вечным.

Потом выбрался из целительной воды и неспеша пошел в сторону сияющей бесконечности.

Иду по берегу и вижу далекую и сияющую живительным светом гряду и знаю - там вечный и святой Город, прекрасный город, где живут те, с кем дружил и с кем был на войне; там - все мои друзья и боевые товарищи.

Ускоряю шаг и не вижу своей тени - она осталась там, в туннели смерти, корежится в его пористых и гиблых, сочащихся кровью, гноем, страхом, стенах.

А Город манит своим чистым сиянием - и я уже бегу к нему по берегу моря. Бегу по берегу моря, как по кромке неба, и вдруг вижу... далеко... навстречу мне...

Золотоголовая маленькая голенькая девочка в сатиновых спадающих трусиках... с панамой в руках...

Чудный и вечный ребенок, ковыляющий мне навстречу и что-то кричащий...

Мы приближаемся... и я узнаю Ю - на её просветленном прекрасном ангельском лике неземная радость и благость.

- Ю! - кричу я. - Ю!

- Алеф-ф-фа, - и смеется так, словно у неё внутри звенит волшебный колокольчик: дзинь-дзинь-дзинь!..

Дзинь-дзинь-дзинь - мелодичный нетленный мотив... прекрасные звуки непрерываемой никогда жизни...

И никого чуда здесь нет потому что любой может их услышать...