Тарас Шевченко

— Видел я Шевченко почти ежедневно. Я был тогда пастухом и пас скот вблизи хутора Максимовича. Шевченко приходил к нам, пастухам, приносил гостинцы, а мы для него плясали. Жил он у Максимовича. От других людей был отличен: простой, с народом хорошо обращался. Бывало, если забежит скотина в потраву к Максимовичам, так Шевченко просит Максимовича, чтобы тот не взыскивал с людей. Шевченко любил собирать баб, девчат и слушать их песни, сказки. Бабу Василису Московчиху особенно часто звал Шевченко. Она много знала старинных сказок и песен. Народ очень уважал Шевченко, потому что он, бывало, не пропустит и малыша, чтобы не поздороваться… Под дубом (тот дуб сохранился и зовется «Шевченковским») он каждый день сидел и все что-то писал. На (праздник они, бывало, с Максимовичем соберут душ тридцать-сорок народу; люди поют, а они записывают. Шевченко рассказывал, что дальше будет на земле…

Старик Пушкарь (как и многие другие современники Шевченко) отмечал любовь поэта к детям, а детей — к нему:

— Любил говорить с детворой. И его малыши любили. Бывало, накупит конфет, соберет детвору да и рассыплет конфеты, а детвора собирает. Как мать любит ребенка, так и Шевченко любил детей, особенно маленьких. Возьмет малыша на руки, ласкает, гостинцев дает, играет. А дети к нему прямо липли. Иные люди удивлялись, что он вот такой умный, а с детишками играет.

А. И. Герцен. Портрет работы И. А. Астафьева.

Т. Г. Шевченко и М. С. Щепкин в Москве. Картина М. И. Хмелько.

И с Максимовичем, как и с Козачковским, не было у Шевченко общего языка: по-разному относились они к народу, к его правам, к его будущему.

Впоследствии Максимович с плохо скрываемой неприязнью рассказывал, что Шевченко, живя на Михайловой Горе, приходил домой только ночевать, а остальное время проводил в селе, в поле; рисовал, беседовал с крестьянами; при этом, как свидетельствует маститый профессор, «кощунствовал», и даже «в больших компаниях».

В это время Шевченко как раз работал над давно им начатой большой поэмой, в которой совершенно «кощунственно» использовал древнехристианскую легенду о «божьей матери» — Марии.

Для Шевченко Мария не мифическая «богородица», а обыкновенная крестьянская девушка-«покрытка», родная сестра шевченковских героинь: Катерины, Наймички, Слепой.

Образ самоотверженно-мужественной матери воплощает у поэта постоянно волновавшую его тему поруганной человечности.

Родив сына, который призван нести людям свет истины и добра и за это принять всю чашу горчайших мук, мать сначала сама становится его наставницей:

Из заработков ли скопила,
Взаймы ли у вдовы взяла,
За четвертак букварь купила,
Ребенка в школу отвела…
Учиться он ходил к ессеям,
А душу сына мать блюла.

Она не оставляет его и потом, когда он отправляется на свершение подвига:

За ним,
За сыном праведным своим,
Пошла и ты покорно следом…
Сыну вслед
И ты пошла навстречу бедам,
Пока, скитаясь, не пришла
Ибо всюду Святая мать за сыном шла..

Так вековая тема «мадонны» под пером поэта-революционера дает материал для величественного гимна человеку и его борьбе за свое счастье.

Недаром Иван Франко считал, что поэму Шевченко «Мария» следует отнести к самым лучшим, самым глубоким по замыслу и гармонически совершенным его поэмам.

Воспевая тех, кто избрал для себя «тернистые пути» в борьбе за «святую правду на земле», «за волю, за святую волю», поэт разоблачает кровавые преступления, «что Ироды творят цари»; на головы царей, «фараонов» поэт призывает все проклятья, предвещая, что правда «встает, уж встала на земле…».

К носителям самодержавной власти обращены многие уничтожающие сарказмы поэта. Вот сатирические строки об ослице, доставившей Марию с сыном в Египет:

Когда б на свете где хоть раз
Царица седа на ослицу.
Пошла бы слава про царицу
И про великую ослицу
По всей земле. А тут несла
Ослица истинного бога,
Живого!..

Шевченко славит тех, кто восстает против деспота-царя, кто идет к народу и несет людям новое слово — слово правды. В этом высочайший смысл человеческой жизни:

Как в свете жить, людей любить,
За правду стать, за правду сгнить, —
Без правды горе!

Вся поэма проникнута ощущением близкой всенародной бури и неизбежной расплаты угнетателей за все зло, причиненное ими людям; грозное пророчество поэта обращено к тем,

Что видят над собою
Топор возмездья — и куют
Оковы новые. Убьют,
Зарежут вас, душеубийцы,
И в окровавленной кринице
Напоят псов!