«Тарелки» над Кремлем

Беседовать с Джуной нелегко. Кажется, что она видит тебя насквозь своими большими чёрными, чуть раскосыми, глазами. Между прочим, она вдруг поинтересовалась — не менял ли я профессии. Действительно — менял. Она много читала и художественных произведений, и философских. Особенно ей нравятся книги о бесконечности природы и материи, ей хочется написать на эту тему. Но где взять время? В Москве даже в Большой не успевает сходить. Живопись и музыку Джуна воспринимает страстно. Любит Шопена и Баха, подолгу может стоять у полотен больших мастеров, при этом так вживается в картину, что ей кажется, будто она находится среди изображённых лиц, подмечает мельчайшие детали их одежды, характера. Кажется ей, что она знает их давно и может рассказать о них многое. Да, любит стихи Пушкина и Есенина. Между прочим, ещё до журналистов в числе первых описал её поэт Александр Межиров. «Витязя в тигровой шкуре» перечитывает ежегодно по несколько раз.

Вот так сидим друг против друга часа два, и всё это время я записываю, что она говорит о своей жизни. А хочется увидеть другое — нечто такое, как с розами, но ещё более поразительное. И хотя я не говорю об этом вслух, Джуна, конечно, понимает моё состояние. Без всякой просьбы говорит, поводя перед моим лицом раскрытой ладонью руки:

— Над вашей головой я вижу жёлтый и голубой цвета. У разных людей они разные.

В эти её слова я, конечно, мог верить и не верить. Скорее — последнее. Но то, что сказала Джуна дальше, заставило меня вздрогнуть:

— Один ваш глаз почему-то сигналит мне намного слабее, чем другой.

— Какой?

— Правый…

Да. Правый глаз у меня с детства плохо видит, хотя внешне это никак не проявляется.

И ещё добавила Джуна:

— У вас, должно быть, болит голова…

Это тоже было чистейшей правдой, потому что перед нашей встречей я долго не мог заснуть, а встать пришлось рано.

Кажется, я дождался, чего хотел. Подойдя ко мне, она легонько провела руками, погладив меня по голове, как маленького. Точно повеяло прохладой. И боль улетучилась, унесённая этим ветерком. Так бывает, когда входишь в лес. Вот на этом явлении мы и закончили встречу. Джуна спешила в московскую поликлинику, где её ждали пациенты.

Окно в неведомый мир

Рассказ о великом открытии

Ранним утром, когда назойливые звонки будильников, прогоняя сон, напоминают о начале нового трудового дня, в старом одноэтажном доме на одной из улиц Краснодара просыпаются два пожилых человека. Семён Давидович и жена его Валентина Хрисанфовна. Комната, в которой они живут, невелика. В ней едва умещаются две узенькие кровати, малогабаритный буфетик, под стать ему, обеденный стол и три стула.

Утренний туалет и завтрак отнимают у обитателей скромного жилья немного времени. Они торопятся, словно боятся опоздать на работу, хотя нигде не состоят в штате. Семён Давидович пенсионер, а Валентина Хрисанфовна, хотя и достигла пенсионного возраста, пенсию не получает: не хватило у неё трудового стажа.

Куда же они так торопятся?

Время идёт. На щедро озарённых солнцем улицах Краснодара появляется служивый люд. А Семён Давидович и Валентина Хрисанфовна уже на своих рабочих местах, которые находятся здесь же, поблизости.

В крохотную, не более четырёх метров, прихожую с непостижимой изобретательностью втиснуты два стула, рабочий столик, сплошь уставленный какими-то приборами. Присмотримся к ним. Специалисты, вероятно, улыбнутся, увидев собранный из отработавших свой век деталей высокочастотный генератор, самодельный, из гильзы патрона и очковых стёкол, микроскоп, приспособления для фотографии и несколько жестяных банок. Вот, пожалуй, и всё нехитрое оборудование лаборатории. Но с рассвета до позднего вечера работают здесь Семён Давидович и Валентина Хрисанфовна.

И так уже пятнадцать лет — в будни и в праздники.

Не раз я встречался с ними за последние годы, но никогда ещё не видел их такими усталыми. Что случилось? Годы? Болезни? Да, и годы, и здоровье оставляет желать лучшего, но пуще всего гложет самоотверженных экспериментаторов не высказываемая ими, затаённая обида.

Кто же они, эти исследователи? Над чем колдуют в своей четырёхметровой лаборатории? И кто обидел их?

О творческих замыслах, интересных находках Семёна Давидовича и Валентины Хрисанфовны Кирлиан было подробно рассказано в «Литературной газете» в статье «Факелы, озаряющие неведомое» (29 октября 1960 г.). Напомним коротко суть дела.

Старожил Краснодара, техник и мастер на все руки, Семён Давидович Кирлиан, испытывая медицинские электроприборы, наткнулся на любопытное явление, исследование которого привело его к открытию высокочастотной фотографии.

Что это такое?