«Тарелки» над Кремлем

…Однажды — было это на Волынщине — к нему пришла пожилая пара. Несколько дней назад старики похоронили сына, погибшего в Афганистане. Его привезли в цинковом гробу. Как не верить страшному факту? Но что-то подсказывало материнскому сердцу: сын жив. Они принесли фотографию. Взглянув на неё, артист ощутил колющую боль в голове и плече. Озарение было мгновенным. Этот парень был дважды ранен, но… Далее работать с фотографией было невыносимо. Лишь через несколько дней смог ещё раз взглянуть на карточку. Да, этот парень действительно жив, но он тяжело ранен — в голову и плечо.

Спустя два месяца сын вернулся из госпиталя домой…

Альберт Венедиктович Игнатенко — действительный член Всесоюзного общества психологов при Президиуме Академии наук СССР. Уже четверть века он выступает на сцене. Для одних феномен Игнатенко — шарлатанство, для других — магия и волшебство. Но никто не отрицает, что он, безусловно, человек необычных возможностей. Запоминает сразу более сотни цифр и безошибочно называет их даже в обратном порядке. Ему хватает нескольких мгновений, чтобы посмотреть на квадрат из 25 ячеек, заполненных цифрами, и потом назвать по памяти ряды чисел не только по вертикали или горизонтали, но и в каком порядке расположены они крест-накрест и по периметру.

Феномен памяти? Подобных примеров в истории известно немало. Математик Леонард Эйлер, например, знал на память шесть степеней любого числа до 100. Академик Абрам Иоффе никогда не пользовался таблицей логарифмов, она была «сфотографирована» в его памяти. Есть люди, которые решают математические задачи, делают сложнейшие расчёты быстрее вычислительной машины. Выходит, такие способности даны человеку, как говорится, от Бога?

Как-то Альберт Венедиктович признался, что школьником он и не подозревал о своей исключительности. Но однажды оказался на концерте известного в то время артиста Адлерова. И был поражён: тот на память «читал заполненный добровольцем из зала квадрат из 16 чисел. Молодость самонадеянна, вот и Игнатенко после того представления решил добиться таких же результатов. Но как это сделать, он не знал и пробовал запоминать всё подряд: числа, слова, названия улиц, номера домов. Перед сном, лёжа в постели с закрытыми глазами, старался раскрутить «ленту» прошедшего дня до самых мелких деталей. Вспоминал людей, разговоры, звуки. Отказался от кофе и шоколада, догадавшись, что мозг от них «тяжелеет». Он постоянно убеждал себя: «С этого дня я легко, без труда, могу запоминать всё по своему желанию». И так каждый день на протяжении нескольких лет, пока не почувствовал, что действительно в состоянии запоминать всё, что хотел.

— А потом, — рассказывает Альберт Венедиктович, — я совершенно случайно открыл у себя и другие способности. У нас в клубе выступал заезжий гипнотизёр. Я смотрел, как он заставляет людей в гипнотическом трансе проявлять способности музыканта или художника, а то ещё внушит, что человек находится в бане. Я шепчу своему другу: ничего, мол, здесь особенного, можно и похлеще придумать. Он отмахнулся… и вдруг вскочил на кресло. Сам не знаю, как это у меня получилось, но я вообразил, что в зале началось наводнение…

С того дня в классе, где учился Альберт, начали происходить странные вещи. То одноклассник, вызванный к доске, приклеивался к парте и не мог встать с места. То кто-то из учителей за весь урок не мог произнести ни слова… Директор узнал, кто срывает уроки, вызвал Игнатенко к себе в кабинет и вполне серьёзно предупредил:

— Ещё один такой эксперимент — и вылетишь из школы… на освещённой сцене размещают 15 портретов писателей. Справа в углу — вращающаяся доска с сотней разноцветных кружков, слева обычная классная доска. Рядом с ней на стуле сидит Альберт Игнатенко. К его груди на специальном кронштейне прикреплена губная гармошка. Пальцы правой ноги сжимают карандаш над листом бумаги, пальцы левой — на клавишах музыкального инструмента. В руке зажат мел. От ног и рук Игнатенко тянутся провода к приборам. Тишина. Но вот Альберт Венедиктович окидывает взглядом галерею портретов и отворачивается. К делу приступают добровольные помощники из зала. Один из них диктует текст, который Игнатенко тут же записывает на доске. Второй называет двузначные числа — и «артист» моментально возводит их в квадрат. Третий вращает доску с разноцветными кружками, которые Альберт Венедиктович тут же подсчитывает. Одновременно карандашом, зажатым пальцами правой ноги, он рисует, а пальцами левой подбирает на клавишах инструмента мелодию, рукой на расстоянии двигает стрелку компаса, играет на губной гармошке, прерываясь лишь для ответов на вопросы.