Таргитай

Дударь промолчал. Отвернувшись, вновь стал смотреть на собравшуюся внизу толпу. В руках палача сверкнуло лезвие огромного топора. Раздался стук топора о колоду, и голова Росомахи покатилась по деревянному полу.

– Дальше! – крикнул щуплый боярин с пергаментом. – Давайте следующего!

Кологор на помосте небрежно махнул рукой. Лицо приобрело хищное выражение. Зубы обнажились в оскале, словно у зверя, что почуял раненого лося в лесу.

Внезапно среди разношерстной толпы у я помоста невр увидел нечто знакомое. Он вздрогнул, весь сжался в ледяной комок.

Среди тех, кого вот-вот казнят, стоит приземистая фигура Степана. Бородатое лицо испещрено кровоподтёками. Невр вспомнил, что не видел друга со вчерашнего пира.

Таргитай повернулся к княжне, лицо исказила печаль, в глазах мольба.

– Твой отец должен освободить Степана! Ладомира, прошу тебя, сходи к князю! Он же дал слово!

Губы дудошника трясутся, он стиснул челюсти, но уже от закипающего в груди гнева – снова кому-то душу на распашку, а его обманули, обвели вокруг пальца, плюнули, да ещё и щедро вытерли ноги, да так, что полетели ошмётки грязи.

Княжна глянула высокомерно, с ледяным выражением лица.

– Человек, которого ты называешь другом, – вор и разбойник! – заявила Ладомира. – Он бунтовал против отца, а потом устроил побег! Если бы ты не вмешался, его бы казнили ещё вчера!

Таргитай отшатнулся, будто от затрещины. Глаза на миг широко распахнулись, но взгляд мгновенно сделался твёрдым и решительным.