Таргитай

Подняв факел выше, он увидел впереди, аккурат посреди каменного зала, возвышение. Ведущие к нему ступени покрывает толстый слой пыли. Взгляд упёрся в могильную плиту поверх широкого гроба.

Гроб выглядит поистине величественно – вырезан из цельного куска гранита с тёмными и белыми слюдяными прожилками. Размеры немалые, видно, что в него положили могучего воина.

Таргитай охнул, но любопытство влечёт туда, к этому массивному саркофагу из камня.

Под ногами вновь захрустели кости, хоть невр и старается не тревожить покой усопших и не растаптывать пальцы, конечности или черепа, которые будто провожают его строгими, укоряющими взглядами.

Каменный гроб приближается с каждым шагом. Ветерок треплет оранжевое пламя факела в руке Таргитая. За спиной, выстреливая вверх оранжевыми светлячками искр, жадно пылает костер. Дударь, чтоб сделать светлее, набросал туда гору разбитых крышек от сундуков, так что пламя теперь взвилось чуть не до самого потолка, мощно разгоняет темноту.

Он повернул голову и вдруг замер. Справа от гроба из массивной плиты торчит наполовину погружённый в камень меч. Рукоять сделана настолько искусно, что невр буквально прикипел взглядом, не в силах отвести глаза от этой дивной, божественной красоты.

Лезвие, что торчит вместе с рукоятью из плиты, широкое, как ладонь Таргитая, там видна идущая по всей длине выемка для стока крови. Металл отливает голубоватым светом, но тут же неуловимо меняется на золотистый, пурпурный.

Пару мгновений дудошник стоял, разинув от удивления рот. Затем шагнул к плите.

В темноте вдруг прокатился мощный вздох. Таргитай замер, принялся осматриваться, поводя вокруг себя пылающим факелом. В тот же миг по огромному склепу прокатился могучий голос с нотками неимоверной усталости, отражаясь эхом от стен и потолка.

– Надо же… Еще один явился…

От каменного гроба начал струиться свет. Идёт из-под самой крышки, словно там не мертвец, а землянка, в которой, встревоженные его появлением, пробудились хозяева и зажгли пару лучин.

– Я ж вас, подлых охотников до чужого добра, бил-крушил, а вы всё лезете и лезете, как тараканы.

– Я слышал зов, – торопливо сказал Таргитай, оправдываясь. – Кто-то звал на помощь, призывал спуститься…

– Проклятье! – ответствовал голос с раскатистым эхом. – Вот ведь дожил… В смысле, доумирался… Меч сам уже призывает каждого, кто подходит к кургану. Вот и ты услыхал его зов. Тут уж я бессилен…

Золотоволосый варвар выпятил грудь колесом.

– А ты кто такой будешь? – спросил он с любопытством.

Голос устало ответил:

– Так-так… Зрю – ко мне явился не простой охотник пограбить могилы. Никак сам новый бог, сумевший взнуздать Ящера, почтил моё последнее пристанище!

– Кто ты? – снова спросил Тарх, радуясь, что таинственный голос смягчился. После расставания с друзьями на душе одиноко и горько, в драку лезть неохота. Сесть бы в уютном месте, наесться от пуза да поиграть на дудочке.

– Я – Гардей! – донеслось из каменного гроба. – Было время, когда я и моя дружина, верные и преданные соратники… сражались с нечистью, защищая эти земли! Мы не давали земледельцам сгинуть. Много… много воды утекло с тех пор, Сварог.

Голос продолжил, теперь уже с горечью и сожалением:

– Я давно уж один. Дружина пала. Я один выжил, стоял до последнего! Мы очистили эти земли от древнего зла – навий, дивов и велетов! Потомки, наверняка, и не помнят ни наших подвигов, ни имён…

Таргитай уважительно покрутил головой.

– Слава тебе, богатырь! О тебя я не слышал. Но рад, что ты ещё не до конца… того… ну, помер.

– Этот Меч… – проговорил низкий незримый голос. – Многие приходили, чтобы его добыть. Перед смертью от ран в битве с вожаком дивов я погрузил клинок в камень. Лишь достойный сумеет им завладеть! Недостойных слишком много…

Голос замолк, затем зазвучал снова. Невру в нём почудилось облегчение.

– Наконец, явился тот, кому я с гордостью передам оружие, что служило мне верой и правдой! Бери его, Сварог! Меч Перуна, как я слышал, ты перековал в чашу, ярмо и орало. Надеюсь, с моим подарком так не поступишь.

Несколько мгновений дударь стоял, хлопая глазами и созерцая чудесное оружие. От удивления у него отвисла челюсть, как у коровы, едва не доставая до пола.

Наконец, шагнул к плите, в которой исходит сиянием клинок, с хрустом раздавив остатки чьи-то кости. Факел лёг на плиту, пламя принялось плясать над холодным камнем.

Ухватившись за рукоять обеими ладонями, Таргитай почувствовал, что меч врос в плиту намертво. Он продолжил тянуть, чувствуя, как от страшного напряжения вздуваются мышцы на руках и спине.

Меч начал медленно поддаваться. Лезвие дрогнуло, затем начало выходить из каменной поверхности со скоростью ползущей улитки.

Богатырь ощутил, как лицо омывают горячие струйки. Мышцы протестующе взвыли, но руки продолжают вытаскивать меч. В глаза бьёт идущее от клинка сияние, что разгорается всё ярче.

Наконец, сопротивление исчезло, и Таргитай отшатнулся, едва не опрокинувшись на спину. Руки крепко сжимают рукоять, а широкий сияющий клинок горит перед глазами, переливается голубоватым и золотистым.