Тариинские хроники

— Может вы представитесссь для начала, господин инквизитор? — прошипела я сквозь зубы, — и отпустите мою челюсть? Синяк будет!

Пальцы на моëм лице разжались, а инквизитор весело рассмеялся, и даже два раза хлопнул в ладоши:

— Ну сильна, сильна! Это как это мы тебя проглядели? А в голове у тебя любопытные картинки, — он смотрел на меня с каким-то новым интересом, и этот взгляд мне не понравился: словно энтомолог разглядывает новый, ранее не виданный вид насекомых. Затем мне указали на кресло, — сядь!

Пресвятые ёжики, он не просто охотник", а ещё и менталист. Снова затошнило от ужаса. А может — от того, что в моей голове успели "покопаться"?Перевела взгляд инквизитору на ухо. Вот идиотка несчастная, нашла с кем в "гляделки" играть!

Я демонстративно сложила руки на груди и осталась стоять. В конце-концов закон сейчас нарушал именно представитель закона.

— Лука Брезг, старший благий третьего тариинского отдела. Прибыл по делу о всплеске темных эманаций в медицинской академии Каньято четыре дня назад.

Я мысленно присвистнула. Большая шишка.

— Такой сильный всплеск, господин Лука?

— Нет, у меня здесь ещё личные дела. В академию было просто по пути. Кроме того, меня заинтересовали некоторые подробности дела, — законник ухмыльнулся, а затем медленно, не сводя с меня глаз, сел в кресло напротив, — и, как я вижу, не зря. Присядь, Катарина. В ногах правды нет.

Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

— В седалище правды тоже нет, Светлейший, — сказала, а сама подумала, что меня конкретно несëт. Вечно так: когда боюсь или нервничаю, говорю лишнего. — Хамим? — вздернул одну бровь инквизитор. — Что вы, господин Брезг, даже не думала, — я, наконец, опустилась в кресло и сложила подрагивающие руки на колени. — Боимся, — Брезг улыбнулся, показывая мелкие и острые, как у хищного зверька, зубы. Рожа при этом у него стала довольной, — расскажи мне, Катарина, милое дитя, как так вышло, что при рождении потенциал твой к целительству был 9, и 17 к первому совершеннолетию, а сейчас он составляет 32? По последним данным, по крайней мере. — Упорные тренировки, Светлейший, — я опустила глаза, с преувеличенным вниманием разглядывая свои руки, затем порезала на стуле, пытаясь сесть удобно, но плечи свело, да и то, на чем сидят, кажется — тоже. Поэтому затея не удалась.

— Хм… Хм… Ха-ха, смешно, девочка. Что-то я не слышал, чтобы благодаря тренировкам сила выросла более, чем в три раза. — Вы же знаете, господин инквизитор, что при заблокированном основном тёмном даре можно ожидать чего угодно… — Именно, Катарина! Именно что: чего угодно, — инквизитор поднялся, — идëм!

Мы шли коридорами академии, и я осознала, что мы идём к шару-артефакту, который проверяет силу студентов при поступлении. Кончики пальцев закололо, голову закружило, я немного отстала от законника.

— Чего ты так боишься? Может есть что-то, что я должен знать, — Брезг схватил меня за запястье и, буквально, потащил за собой. — Н-нет. Просто перенервничала.

Поворот, двери, мои ладони на шаре, шар вспыхивает, тускнеет, наливается белëсым туманом, мигает, загорается зелëным. Шкала останавливается на отметке 36.

— Интеррресно, очень интересно, — инквизитор делает несколько пасов, шар мигает красным, отметка останавливается на цифре 15, — хм. Ну, допустим я поверю. — Я что, менталист? — Весьма слабый, — результат явно разочаровал Светлейшего, — снова несколько пассов руками, шар наливается молочным туманом, — скажешь, если будешь терять сознание.

Руки инквизитора, неожиданно горячие, легли на шею. Волна колких искр пошла по позвоночнику, расходясь по всему телу… ************************ Приходить в себя после обморока в покоях Димитра, кажется, вошло в мою привычку. А вот какого котьего я тут делаю, вопрос открытый.

Встала. В горле першило, голова гудела. Нашла воды, нашептала, выпила. Стало легче. Сосредоточилась на внутреннем источнике, отпустила силу, исцеляя себя. Резерв полон, а вот тушка моя чувствовала себя так, словно я накануне перетрудилась на уборке в лавке…

Я как раз размышляла, будет ли мне прилично уйти из преподавательских покоев одной, когда явился Димитр.

— Очнулась? Одевайся! — в меня полетел сверток, — у тебя десять минут, дорогая, — последние слова были произнесены саркастическим тоном.

— Что произошло? Где инквизитор? Что это? Что происходит?

— Я не знаю, что делал с тобой законник, но после этого ты оказалась в лазарете. Он уехал в неизвестном направлении. Судя по тому, что мы оба ещё на свободе, он не нашел в твоей голове ничего этакого. Это платье, у нас с тобой сегодня свидание в ресторане, забыла? Одевайся!

Нет, ну какого котьего мной все сегодня командуют, шамугель их загрызи? Я им дрессированная белочка, что ли?

— Я с тобой никуда не поеду. — Поедешь. Я сегодня сделаю тебе предложение и ты его примешь. — Чегооо? — сказать, что я обалдела, не сказать ничего. — Того! Собирайся, у тебя осталось пять минут.

Сказал и вышел, хлопнув дверью, злющий, словно разъяренный шершень.