Тарси

Не знаю из-за недавней раны это случилось, или от чего-то иного, но мою грудь словно сдавило металлическими тесками. Вампир… вампир… Я начал лихорадочно перебирать в голове всё, что я знал о вампирах. Чёрт возьми, да они всегда были разные! От невероятно могущественных древних существ, до жалких кровососущих упырей. Думай Макс, думай! Шарлотта сказала, что Эдина уже не человек. Значит это всё же не предательство. Значит, что же это значит? Значит НЗ владеет некромантией. Ну, ничего удивительного, силы у него изрядные. Выходит, что Эдина нежить. И что? Она разительно отличается от тех же зомби, что я имел счастье лицезреть на улице. Она в разы превышает меня по скорости и силе, ей наверняка не ведомо что такое боль. Что же делать-то?

"– У нас нет времени на долгие умозаключения", – мне показалось, или голос в голове в этот раз оказался взволнован," – просто позволь мне прикончить её, и отправимся дальше. Один из ключей лежит за этой дверью, я чувствую!"

" – Ну нет, я уже сказал, что не позволю управлять мною как марионеткой!"

Зло звякнули цепи.
" – Делай что хочешь, рыцарь, но ты пока слишком слаб. Не в моих интересах, чтобы ты погиб."
Да, голос прав. Я слаб. Моё искусство фехтования не велико. Моя физическая сила мала. И мозги мои, лишь жалкая пародия на то, что называют умом. Вот так всегда. Я всю жизнь был жалким и немощным. Всю жизнь не пытался ничего менять. Всю жизнь я зависел от других людей и жил лишь благодаря им. Ну нет, довольно. Я уже использовал силу этого меча. Значит смогу ещё раз! Я выпрямился и вскинул руку с мечом вверх. Сконцентрируйся. Вспомни это чувство тепла исходящего из самого сердца и распространяющегося по телу. Через руки, прямо в клинок. Как ни странно, но сила повиновалась. Пальцы стало покалывать, а по клинку забегали чёрные язычки пламени. Пусть они были малы и жалки, но этого должно хватить.

– Ты решил вознести молитву перед смертью? Или разрядиться пафосной речью? – засмеялась Эдина, – мне нравиться играть с тобой, но пора кончать.

Ещё чуть-чуть, совсем немного. Вампирша криво ухмыльнулась и прыгнула на меня. Словно пантера, на зазевавшуюся добычу. Время замедлилось. Я с удивлением понял, что вижу рыжеволосую летящую на меня. Сердце, как часы, отсчитывало мгновения моей жизни. Сейчас она упадёт на меня и коротким взмахом левой руки вскроет горло. Интересно, это моя фантазия разбушевалась или нет? Я смотрел прямо ей в глаза. В глаза своей собственной смерти. Прости, но умирать мне рано. Я боюсь смерти, значит, придётся бороться. Я закричал, не писком перепуганного щенка, скорее рёвом загнанного в угол волка и рубанул зажатым в правой руке клинком. Глаза Эдины расширились от удивления, она резко изогнулась, закрываясь руками, но куда уж там. Пылающий чёрным меч по дуге опустился вниз. Теневое пламя вздыбилось и сорвалось вперёд, став продолжение клинка. Хотя нет, ещё одним клинком. Летящим вперёд, как коса перерубающая колосья. Чёрный удар врезался в вампиршу в районе торса. Её ловкость была невероятно, как бы я не старался, просто меч никогда бы не даже не задел её. Оставляя чёрный след, удар впился в пол, брызнув крошками камня в разные стороны. Я резко отскочил назад, она же вампир в конце концов, чёрт знает что от неё ждать. Я невольно хмыкнул, какой же я бессердечный. Из раны не вытекло ни капли крови, зато на места удара лениво плясали язычки чёрного пламени. Мой удар нанёс много больше урона, чем обычный удар мечом. Эдани зло зашипела и приподнялась на руках.

– О, у тебя, оказывается, есть такие козыре в рукаве. Похвально, похвально. Но этого слишком мало… что бы… меня.., – вампирша захрипела, но продолжала дёргаться в попытке подняться и оторвать мою буйную головушку.

– Всё кончено Эдина, – я подошёл к дёргающейся девушке, замахиваясь мечом, – спи спокойно, – и одним ударом отсёк ей голову.

Конвульсии длились ещё несколько мгновений, пока голова катилась куда-то в сторону. Идея пришла неожиданно, всплыв в памяти. Или не моей памяти? Мне всё, как-то, в основном осиновый кол и чеснок в голову лез. Я закинул меч на плечо и закрыл глаза. Смерть… штука такая…

– Оставайся здесь, Шарлотта, – через плечо бросил я монахине, – я скоро вернусь.