Тарси

  Дед молча вытащил тонкую книгу большого формата - глянцевое подарочное издание о городе-курорте Сочи. Между толстых мелованных страниц лежали три фотографии. На первой старой черно-белой фотографии его за шею обнимали дочка и сноха, а вокруг цвели яблони. Сын стоял рядом и надевал мясо на шампуры. Все улыбались. Жена сына тогда уже беременная была. Все улыбались такими безмятежными радостными улыбками. На второй большой фотографии из фотосалона они и его ненаглядная Софьюшка держали друг друга за руки. На третьей фотографии была одна Соффьюшка, точнее только ее лицо. Она подпирала обеими руками голову и улыбалась легкой едва заметной улыбкой. Можно было сказать, что улыбается она только глазами. Он даже не помнил, когда сделали эту фотографию. Он нашел ее буквально на днях, когда клеил очередной альбом.

  Смуглянка посмотрел на фотографии молча, кивая головой. Потом книга перекочевала обратно в портфель. Дед использовал книгу вместо папки и носил ее с собой в портфеле постоянно.

  Проезжая под мостом, Куля свернул в сторону. Мертвяков под мостом было удивительно много.

  - Какого хера....- начал было Смуглянка, но осекся, увидев, что пикап подъехал к короткому микроавтобусу, но крыше которого, стоял человек с видеокамерой.

  Было не понятно, как Куля сумел заметить бедолагу на крыше автомобиля. Ведь его закрывал собой разбитый автобус. Куля практически вплотную притерся к белому микроавтобусу, зажав бортом четверых зомби. Противно затрещали кости. Старик не увидел, но стразу почувствовал, как парень с крыши микроавтобуса спрыгнул в кузов. Джип рванул с места, расталкивая и давя бредущие и стоящие трупы. Опять были глухие удары тел о кенгурятник и борта машины, хруст костей от ударов и хруст под колесами автомобиля. Почти все лобовое стекло было забрызгано кровью. Дворники размазывали грязную жижу по стеклу. Жидкость в бачке омывателя уже закончилась. Сзади большим кораблем плыл КАМАЗ. С улицы тянуло трупным смрадом, кровью и смертью.

  Дальше ехали уже без остановок. Хотя Куля и попытался подобрать с дороги женщину с ребенком, но в последний момент отвернул от них со словами:

  - Укушенные они.

  Это был приговор.

  Около МКАДа выезд из города был перегорожен бетонными блоками и бронированной военной техникой. На импровизированных вышках из тех же самых блоков стояли пулеметы. Огонь частых дульных вспышек был виден еще издалека. По шоссе перед блокпостом ездил оранжевый колесный трактор и отвалом убирал с дороги трупы, освобождая проезд. Прямо на крыше трактора в обычном кресле, примотанном тросом к крыше трактора, сидел боец, и периодически стреляли из автомата.

  Их пропустили без задержки. За МКАДом они влились в поток машин, едущих от города. Остановившиеся из-за поломки или аварии, машины сталкивали на обочину военные. Вокруг некоторых из таких горе-машин кучковались зомби. Не хотелось думать, что водителей и пассажиров этих машин оставляли на произвол судьбы.

  По встречным полосам шла военная техника и редкие автомобили. На заправках стояли очереди машин. Такие же очереди были около придорожных закусочных. Некоторые павильоны, дома и магазины, мимо которых они проезжали, вполне откровенно грабили, а некоторые пылали пожарами или были уже выгоревшими.

  Старик видел из окна джипа, смерти, истерики, стычки. Все происходящее казалось неральным,искусственным и наигранным. Он опять смотрел через окно свой нескончаемый сериал. Думать и говорить не хотелось. В душе был страх. Он боялся того, что происходит. Он боялся будущего. Так не должно быть.

  Старик как-то слышал фразу: 'устал от жизни и хочет спокойной смерти'. Тогда он просто удивился и задумался над этими словами, а сейчас он понимал какая это несусветная глупость. Даже в его возрасте и с его болячками, даже не смотря на то, что он безразличен как своей дочери, так и остальным родственникам, он хотел жить. Пусть плохо, пуст трудно, но жить, не смотря ни на что.

  Вскоре мелькание картинок за окном замедлилось. Они свернули с шоссе после большого фанерного щита: 'Накопительный пункт - 300 метров'.

  Глава 10 Огонь

  Огонь разгорался медленно и со вкусом. Сначала маленький и озорной он рос, стремительно набирая силу и разбегаясь вширь. Огонь похлопал пузырьками вскипающей солярки, вслед уходящим людям, подавшим ему жизнь. Он в блаженном предвкушении облизывал куски деревянной мебели и одежду мертвых людей, с упоением вгрызался сладкие топливные брикеты. Ему хотелось жрать.