Таруса - древний город на Оке

«23 числа сего месяца с 5-ю полками командуемой мною дивизии буду следовать через город Тарусу. Обращаясь к вам, чтобы по званию вашему приняли вы благовременные меры к безостановочной переправе сих войск через Оку и к проследованию чрез город; приготовление достаточного количества паромов, барок и разных судов для скорейшей переправы в сем случае необходимо. Я должен надеяться, что не будет встречена какая-либо остановка при сем случае - иначе навлекли бы вы на свой счет взыскание»³³⁹. Все проходившие через Тарусу воинские части требовали от земского суда квартир, провианта, фуража, в получении которых выдавались квитанции. Вышеупомянутый майор Кондратьев заявил тарусскому земскому суду, что если находящаяся у него мука не будет «обращена в сухари» в кратчайшее время, то он донесет об этом высшему начальству. О тяжелом положении Тарусского уезда свидетельствует заявление поручика Линькова от 4 сентября 1812 г. на имя тарусского предводителя дворянства: «Сего числа получил я от вашего высокоблагородия предписание, в коем изображено вами, что будучи по вступлении 2-го пешего казачьего полка полковника Раевского со вверенным ему полком в город Калугу, предоставлено им в распоряжение находящийся провиант в магазейнах при селах Богимове и Никольском, при коих я смотрителем; в таком случае доношу вам, что предписано мне от полковника Раевского с находящимися в магазейнах до 18 тыс. пудов муки и 200 кулей круп прибыть в город Калугу, когда будет доставлено от таруского земского исправника потребное количество подвод, но как и по сие время еще ни одной подводы ко мне не прибыло и засим провианта в полк доставить не могу, то по сему и прошу ваше высокоблагородие с вашей стороны сделать предписание тарускому земскому исправнику, на означенный провиант позаботился бы не замедля доставить потребное число подвод» ³⁴⁰. Многочисленные самовольные действия отдельных воинских команд сильно усложняли порядок выполнения срочных мероприятий по доставке армии продовольственных и прочих грузов. Бурмистр села Троицкого Н. Калинин сообщал, что проезжающие курьеры не возвратили на станцию около двадцати лошадей, а разные воинские части, забрав самовольно фураж и прочее имущество в вотчине, взяли 92 лошади, «кои поныне (4 октября. - Н. Г.) находютца неизвестно где» ³⁴¹.

В Троицкой вотчине Н. М. Щербининой было забрано овса 1039 четвертей и сена 31 348 пудов,³⁴² в вотчине кн. В. А. Урусова, сельце Масенки, 50 четвертей овса, до 1000 пудов сена ³⁴³. Аналогичные донесения поступили от старосты вотчины Е. Н. Нарышкиной, села Лопатина, Харлама Федорова, от 11 октября 1812 г.³⁴⁴ и старшины деревни Горяиновой Петра Карнеева ³⁴⁵.

Еще задолго до Отечественной воины финансовое положение на местах было очень тяжелым. Начиная с 1805 г. России пришлось вести ряд войн, потребовавших огромного напряжения финансовых сил страны. В обращении появилась масса фальшивых ассигнаций. В архиве тарусского земского суда за 1812 г. имелось много судебных дел, возбужденных вследствие предъявления в казначействе фальшивых 25-рублевых ассигнаций ³⁴⁶. Материальное положение жителей городов было весьма тяжелым.

Интересным источником для изучения истории войны 1812 г. являются записки помещицы села Кошкина Алексинского уезда А. И. Золотухиной. Ее муж командовал одним из четырех батальонов Тульского ополчения, который стоял в селе Страхове, за Окой, в 4-х км от Тарусы. Судя по запискам Золотухиной, после официального подтверждения известия о сдаче Москвы французам в начале сентября 1812 г. местное население стало принимать меры к спасению своих семей и имущества. Все жители Серпухова оставили город, то же самое произошло и в Тарусе, жители которой переехали через Оку на Тульскую сторону. Купить что-нибудь из продовольствия в городе было невозможно ³⁴⁷.

Однажды Золотухина в обществе мужа и нескольких знакомых проехалась к берегу Оки. Вот как она описывает свои впечатления: «… весь луг на противоположном берегу против Тарусы ³⁴⁸ был установлен телегами, коровами, лошадьми и народом с маленькими детьми; это были разоренные из-под Москвы, которые успели уйти; все были в рубищах, лишенные почти дневного пропитания и всего имущества; некоторые из них были доведены до такой крайности, что и у маленьких детей их кроме одной рубашки ничего не было, и покуда ее сушили, ребенка не во что одеть было, то его голову грели около разложенного огня; скотина от голода ревела, потому что на лугу травы совсем не было; из Тарусы все выезжали; вся армия наша и злодеев наших была не более как в тридцати верстах от Тарусы; тарусский городничий получил уже повеление, если еще опасность умножится, то жечь Тарусу» ³⁴⁹.