Тарусские тропинки. Альманах 2024

И внуки их в школу идут.

Хорошие книжки в портфеле

Они на уроки несут.

Зачитаны дедовы книжки

Парнишкой военной поры.

Уходят, уходят мальчишки…

Пустеют, немеют дворы.

* * *

Печаль войны

Всё ближе вечность… Горя много.

А жизнь надеждами полна.

Горит звезда, а на дороге

С весною встретилась война.

Остановись, весна сказала

И протянула ей цветок.

В ответ война курок нажала,

И растоптал цветок сапог.

Весна… война… Разлука, слёзы.

Страды кровавой пытка, ад.

И, словно свечечки, берёзы

За русских молятся солдат.

… Молчат берёзы, слёз не прячут,

А на войне как на войне.

А где-то дома мамы плачут…

Не отнимай, война,

Весну

У сыновей.

* * *

Памяти воина Никиты Алексеева

Над селом Вознесенье разлита

Синева и печаль тишины.

В день Георгия воин Никита

Возвратился с последней войны.

На дороге, что с детства знакома,

Сиротливо застыла весна.

И берёзка склонилась у дома –

Одинока, тонка и бледна.

В старой церкви собрались сельчане.

Скорбно льётся молитвенный свет.

Пред крестом лёг на гроб на прощанье

Голубой цвета неба берет.

И не высказать горькие муки,

Как душа захлебнулась в слезах,

Как тянула к сыночку мать руки –

К колыбели его при свечах…

* * *

Високосный год

На распятьях берёз

Ветры осени пробуют силы.

Можжевеловой веткой

Ненастье устлало погост.

А над ним высоко

Журавли крёстной мамки России

Улетают до срока

С насиженных гнёзд.

Разливается плач

Над зовущим к заутрене храмом,

И прощания круг

Замыкает отставший один …

Но с земли не видать,

Как под крыльями

Рвёт сердце рана, –

Так — на лошади белой

Не каждый заметит седин.

Растревожен вожак.

И нескоро ещё до ночлега.

Неспокойно внизу

У обжитых людьми берегов.

Пилигримы небес

Просят отдыха в пропасти века,

В перелётах теряя

Ещё не окрепших птенцов.

Что их ждёт на разрыве

Столетья… в намоленной дали,

Всех удержат ли крылья

Под небом своим и чужим?

Я прошу одного:

Только чтобы по ним — не стреляли.

Пусть от глаза дурного

Их скроет Отечества дым.

* * *

Храм Покрова на Нерли

На Боголюбовском лугу Владимирской земли,

Как будто лебедь свил гнездо у старицы Нерли, –

Храм Покрова… Крыло как парус…

Идёт весны разлив.

И льды плывут, ломают ветви

Склонённых низко ив.

А он легко парит в тумане, плывёт уже века

Во времени, где люди, как горная река,

То пошумят, повздорят, то стихнут в берегах,

Как воды, что уходят на заливных лугах.

Храм лучезарно-белый… среди земных невзгод

Был возведён за лето в далёкий скорбный год.

Светло о павшем сыне сказал нам князь Андрей,

Прося у Богородицы защиты для людей.

Храм повидал немало. Обиды перенёс.

Не раз светились слёзы его средь белых рос.

Враги в алтарь врывались, и он дышал с трудом.

Чуть не отдали ближние его своим на слом.

Представь, — не коммунисты,

А православный брат

Лет триста, даже с лишним, тому уже назад…

Сдирали чудо-фрески…

Игумен вёл торги.

Не сторговались, к счастью…

И вот храм у реки

Стоит как воин русский, задумался в тиши,

Молитвой стал он в камне, поэзией души.

Свечой неугасимой и верой в благодать

Храм согревает многих, кто может сострадать.

* * *

Моя Калуга

Калуга, родная, Калуга…

Опять от тебя я вдали.

И кружит в дороге косматая вьюга

На росстани стылой земли.

Опять я разлукою болен,

Устав от житейских тревог.

Мне дорог твой звон колоколен

И тихий родной огонёк.

Уехал я снова далёко,

Брожу по чужим городам.

Тебя не забыл я нисколько,

Вернусь я к твоим родникам,

Гостиным рядам и музеям,

Зелёному счастью аллей,

К реке, старой роще осенней,

К пасхальному свету церквей.

Пройдусь вновь по улочкам детства, –

Как ясен был мир мой и прост!

Как хочется дома у мамы согреться,

Пройти через Каменный мост.

Старинный мой город Калуга, –

Ведёт к тебе много дорог.

Любуюсь тобою с приокского луга.

Ты очень мне в жизни помог.

Калуга, Калуга, Калуга…

Прости меня, мой городок,

За то, что, моя дорогая Калуга,

Вернуться надолго не смог.

Но верю, что где бы я не был, –

Тропинкою прежней вернусь,

Под синью калужского чистого неба

Тебе у Оки поклонюсь.

* * *

Тарусский сон

Мне приснились два коня:

Вороной и белый, –

Два косматых скакуна,

Быстрых, легкотелых.

Мчат галопом в тьме ночной.

Сил уж не хватает.

Не уступит вороной,

Белый — не отстанет.

Спорят, словно ночь со днём:

Чьи вольнее дали?

Флор и Лавр молчат вдвоём

В свете и печали.

Не распутать грив ветрам

Гребнями рассвета…

Кони рвутся к островам

Облаков из лета.

В гулком топоте копыт,

Растеряв подковы,

Каждый — о своём — хрипит

До пены с губ, до крови…

Крестит веткой их полёт

На ветру рябина,

И зовёт с немых высот

Странница Марина…

Ветер вдруг раскрыл окно:

Сна и не бывало.

Сиротливый домик «Тьо»

Осень обнимала,

Ворожила в тишине

С вещею судьбою.

Кто-то скачет на коне:

С радостью ль, с бедою?..

* * *

Июльский дождь

Летний дождь в обнимку

Пробежал с грозою.

Чуть стемнело… только белый храм

Над тарусской Воскресенскою горою

Стал вдали ещё светлей и ближе нам.

В шуме ливня,

Благовестном звоне

Что-то в жизни силимся понять.

В молчаливом, горестном поклоне

Учимся у Господа прощать…

Босиком пройдём

По тёплым мелким лужам.

Возвращаясь берегом Оки.

Хорошо, что ты ещё кому-то нужен!

Принимают наши слёзы родники.

И легки по-прежнему тропинки.

Вот и радуга взыграла в синеве.