Тарутинское сражение

Сколько не пришпоривали коней, они шли только шагом. Уже вечерело, когда мы приблизились к лесу близ Спас-Купли, влево от дороги, ведущей из Москвы в Тарутино. „Что же, и лес проезжать?“ — ворчали наши солдаты. Узкой тропой Себастьяни повел нас в него. Задние ряды дивизии еще не успели достигнуть входа в лес, как передние уже вступили в бой с казаками. Пришлось ускорить движение; малолюдные полки построились в линии и принялись стрелять из ружей и пистолетов по русской коннице, построенной между этим лесом и деревней»[68]. На этой дороге войска противника караулила легкая кавалерия, находившаяся, как свидетельствовал генерал-адъютант граф В.В. Орлов-Денисов, под его командованием. Узнав о движении неприятеля, он поставил против дороги гусарские полки, а на флангах скрытно разместил казачьи. Справа — три полка под командованием командира Атаманского казачьего полка полковника С.Ф. Балабина 2-го, а слева — четыре полка под командой полковника В.А. Сысоева 3-го. Как только неприятель построил третий полк, Орлов-Денисов приказал двум гусарским полкам двинуться на противника в атаку рысью, «дабы тем обратить на себя внимание его, а казачьим полкам, бывшим в засадах, в то же время броситься неприятелю во фланги. Атака сия исполнена была с такой быстротой и порядком, что неприятель был опрокинут и обратился в совершенном расстройстве по лесу в бегство, преследуемый более трех верст, при чем понес значительный урон убитыми и пленными»[69]. В поражении неприятеля, согласно рапорту Милорадовича, приняла активное участие и артиллерия, которая «столь удачно действовала, что неприятельская кавалерия принуждена была скрыться в лес»[70].

Я. Шельминский. Гусар 10-го полка, 1812 г.

Об этой, заставшей врасплох войска, атаке Роос писал: «Вдруг со всех сторон раздались громкие крики: „Коли, ура! Коли, ура!“. Оказывается, позади нашего фронта с обеих сторон из лесу появились большими массами казаки с пиками наперевес; они обходили нашу дивизию, а впереди оба фронта вступили в рукопашную. Стрельба и крики „Коли! Коли!“ становились все сильнее, бежавшие смешались с преследующими; свои и враги приближались с боевым шумом и криком, а я стоял у узкого входа в лес, который был для всех нас единственным входом к бегству и спасению». Повернув коня, Роос стремглав бросился к выходу из леса. «Оглядываться, — вспоминал он, — было некогда, однако я заметил впереди и около себя пруссаков, французов, русских, поляков и своих. Кругом кололи, рубили, падали и стаскивали с коней; на дороге валялись всякие предметы, потерянные теми, которые уже ускакали вперед. Молодой прусский офицер, уже раненный несколько раз, прокричал около меня „pardon!“». Только появление польских войск 5-го корпуса заставило казаков прекратить преследование и вернуться к исходной позиции[71]. Согласно «Рукописи карабинеров», составленной квартирмейстером 1-го карабинерского полка капитаном А. Альбером по воспоминаниям нескольких офицеров, в этот день карабинерские полки, входившие в состав 4-й дивизии тяжелой кавалерии корпуса Себастьяни, не смогли прийти на помощь своей легкой дивизии, так как были по неосторожности остановлены перед лесом[72].

В конечном итоге, к вечеру войскам Мюрата удалось выйти из леса и расположиться вблизи Спас-Купли. Русский арьергард остался на позиции за селом, имея впереди него аванпосты[73].

Егерь 3-го полка «Герцог Луис» (Вюртемберг), 1812 г. Акварель А. Ежова.

В этом бою легкая кавалерия 2-го корпуса понесла серьезные потери. Роос вспоминал, что в его полку выбыло из строя 5 офицеров и около 25 рядовых, а во всей 16-й бригаде 2-й дивизии легкой кавалерии потери составили 14 офицеров и 120 солдат. Если учесть, что после боя при Спас-Купле в строю 3-го вюртембергского конно-егерского полка, где служил Роос, осталось чуть более 30 человек, то можно отнестись с доверием к данным рапорта Милорадовича о результатах боя. В нем он сообщил, что «по словам пленных истреблено 7 полков кавалерийских: 4 французских, 2 польских и один виртембергский» (имеются в виду полки 2-й дивизии: 11-й и 12-й конно-егерские, 5-й и 9-й гусарские, 10-й гусарский польский, 1-й сводный уланский прусский — ошибочно назван Милорадовичем польским — и 3-й конно-егерский вюртембергский), а в плен было взято 10 офицеров и более 150 рядовых[74]. Как видно, бой при Спас-Купле 3 октября 1812 г. был ознаменован частной победой над противником, который, несмотря на серьезные потери, на следующий день продолжил свое наступление.