Тарзан и люди-леопарды

Бететы долго еще не могли успокоиться. Они накрепко закрыли ворота и приставили к ним отряд стражников, второй отряд отправился на охрану ворот на другом конце деревни. На случай появления неприятеля были приготовлены отравленные копья и стрелы, однако деревня продолжала пребывать в состоянии панического страха, граничащего с беспредельным ужасом.

Их вождя убили; белая девушка, которую они чуть было не съели, исчезла; буквально с неба к ним свалился неизвестный белый гигант, и они взяли его в плен. И все это за считанные секунды! Не мудрено, что нервы у пигмеев были взвинчены.

Что же касалось нового пленника, то мнение туземцев разделилось. Одни считали, что его следует тут же прикончить, чтобы он не сбежал. Другие, потрясенные загадочным появлением незнакомца, предлагали подождать, пока не выяснится, кто он, ибо подозревали, что имеют дело со сверхъестественной силой.

В конце концов, вероятность вражеского нападения заставила отложить решение участи человека-обезьяны, ибо не пристало предаваться пиршеству, когда Деревня нуждается в защите. Они рассудили, что утро вечера мудренее, и десятка два воинов с грехом пополам втащили громадное тело пленника в свободную хижину и выставили снаружи двух караульных.

Вцепившись в самую верхнюю ветку дерева, Нкима предавался отчаянию и ужасу, особенно последнему. Обезьянки во многом схожи с нами, ибо и мы, и они произошли от общего предка. Так, Нкиму больше беспокоила его собственная судьба, нежели судьба ближнего, пусть даже и самого дорогого.

Мир и в самом деле, казалось, ополчился против малыша Нкимы. Редко случалось так, чтобы, выпутавшись из одной передряги, он тотчас же не попадал в другую, правда, чаще всего этими неприятностями он был обязан самому себе. Нужно все же признать, что на сей раз он вел себя образцово, главным образом потому, что оказался в страшном, незнакомом лесу. За целый день Нкима никого не оскорбил, ни в кого ничем не бросил, а что толку? Остался один-одинешенек в ночном лесу, вокруг сильно пахнет Шитой, а Тарзан в плену у маленьких гомангани.

Нкима стал мечтать о том, чтобы рядом оказались Мувиро с вазири или Джад-бал-джа, Золотой лев. Они поспешили бы выручить Тарзана, а заодно спасли бы и его, Нкиму, но все они находились далеко, так далеко, что Нкима давно похоронил надежду встретиться с ними вновь.

Ему хотелось отправиться в деревню маленьких гомангани, чтобы быть поближе к своему хозяину, только он не отваживался.

Нкиме не оставалось ничего иного, как, скрючившись на дереве, ждать появления Куду-солнца или Шиты. Если первым покажется Шита, в чем Нкима не сомневался, то, значит, Нкиме конец. Ну а если произойдет чудо, и Куду опередит Шиту, то новый день принесет с собой относительную безопасность, которая продлится до тех пор, пока на этот несправедливый мир снова не опустится ночь.

Пока Нкима предавался мыслям об ожидающих его самых невероятных кошмарах, далеко в деревне раздался жуткий нечеловеческий крик. Пигмеи оцепенели от ужаса. Они могли только догадываться, что это за крик.

Всем им доводилось время от времени слышать этот леденящий кровь крик, который звучал в лесной чаще, но никогда он не раздавался так близко, едва ли не в самой деревне. Едва эта мысль проникла в сознание туземцев, как она тут же получила подтверждение.

Эту новость сообщили два перепуганных воина, те самые, которым было поручено сторожить пленного гиганта. Запыхавшиеся, с вытаращенными глазами примчались они, бросив свой пост.

– Мы поймали не человека, а демона! – закричал один из них. – Он превратился в великую обезьяну.

Слышали, как он кричал?

Другие туземцы были напуганы не меньше. Они остались без вождя, совета спросить было не у кого и неоткуда было ждать защиты. Ситуация же сложилась критическая.

– Вы его видели? – спросил кто-то из воинов. – Как он выглядел?

– Сами не видели, только слышали.

– А раз не видели, то почему решили, что он превратился в большую обезьяну?

– Разве я не сказал, что слышал его? – раздраженно сказал часовой. – Когда рычит лев, не обязательно идти в лес посмотреть на него, чтобы удостовериться, что рычит именно он.

Скептически настроенный пигмей почесал затылок, услышав столь неопровержимый довод. Тем не менее, он постарался, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Если бы хижину стерег я, то непременно заглянул внутрь, а не сбежал бы, как старая баба.

– Вот сходи и посмотри, – запальчиво выкрикнул часовой.

Скептик прикусил язык.

Загадочный крик, донесшийся из деревни, долетел и до Нкимы, который тоже заволновался, но отнюдь не испугался.

Обезьянка напряженно вслушивалась, но ни один звук не нарушал больше тишину великого леса. Нкима забеспокоился. Ему очень хотелось откликнуться, но из-за Шиты он не посмел. Всей душой стремился он к хозяину, но страх поборол любовь. Ему только и оставалось, что дрожать и ждать. Даже выплакаться он не смел из страха перед Шитой.